Саратов
Восстание Пугачева 1773-1775 года как только не называли! Это событие именовалось и «Пугачевским бунтом», и попросту «Пугачевщиной» и, более уважительно «Крестьянской войной под предводительством Емельяна Пугачева».
В разное время оценки и отношение официальной историографии к этому событию было очень разным, но одно было очевидно всегда: это событие стало одним из самых серьезных испытаний для правящего дома в период царствования Екатерины II. Не случайно для подавления восстания был призван не кто иной, как уже прославленный в ту пору на всю Европу полководец Суворов.
Конец Пугачевщины
К лету 1774 года восстанием были охвачены степи Заволжья, Урал, Прикамье, Башкирия. Войска бунтовщиков приближались вплотную к Московской губернии, где царила настоящая паника. Взятие каждого населенного пункта сопровождалось казнями, иногда совершенно зверскими, грабежами и разнообразными бесчинствами.
Однако дни восстания были к этому времени уже сочтены. Последнее крупное сражение армии Пугачева с правительственными войсками, которыми командовал тогда Михельсон, произошло 25 августа. Пугачев был разбит, часть его войска в панике бежало. Сам Пугачев с немногими сохранившими присутствие духа казаками сумел переправиться за Волгу. Он надеялся уйти в степи и вновь собрать армию для сопротивления правительственным войскам. Однако, его сподвижники (в том числе Чумаков и Творогов), поняв обреченность восстания, уже давно сговорились при первой же возможности пленить самозванца и передать его правительственным войскам, надеясь таким образом обеспечить себе помилование. Это намерение было реализовано 8 сентября у реки Большой Узень.
Участие Суворова
В марте 1774 года в письме генералу А. И. Бибикову, главнокомандующему правительственными войсками, направленными на подавление восстания, Екатерина II указывала: «… отправлен будет к вам немедленно генерал-поручик Суворов … употреблять как того, так и другого можете там, где вы, по соображению обстоятельств и по усмотрению пользы, заблагорассудите». Суворова рекомендовал императрице и канцлер Н.И.Панин, он ссылался на мнение князя Репнина, что «Суворов для употребления против Пугачева более всех годен». Но Румянцев удерживал Суворова при себе, поскольку продолжалась война с Турцией. Выдвинуться против Пугачева Суворов смог лишь после своей победы при Козлуджи. Кроме того, Екатерина II скрывала истинные масштабы бунта, не желая скорым отъездом Суворова из действующей армии дать нежелательное представление Турции и другим врагам России о серьезности положения.
Турки были разбиты при Козлуджи в июне 1774 года. Суворов ненадолго заехал в Москву, чтобы навестить семью, и тут же отбыл усмирять бунт. Главнокомандующим правительственными войсками в это время, после скоропостижной смерти Бибикова, был назначен граф Панин.
24 августа Суворов прибыл в село Ухолово (между Шацком и Переяславлем-Рязанским), где представился начальству. В тот же день с 50 казаками он направился к Саратову. Суворов ехал по разоренному, волнуемому мятежом краю. Он спешил, и вступал в стычки с многочисленными шайками. Несколько раз Суворову даже пришлось назвать себя Пугачевым, о чем, говорил он впоследствии, «сказать мне не стыдно», поскольку сделано это было из-за «опасности бесчеловечной и бесчестной смерти».
В Саратове Александр Васильевич получил известие, что Пугачев разбит Михельсоном и скрывается где-то за Волгой. Он двинулся дальше, до Царицина. 2 сентября Суворов выступил из Царицына во главе 200 казаков, 300 пехотинцев, посаженных на коней, и двух эскадронов кавалерии. Дорог не было, шли, ориентируясь по солнцу.
12 сентября, дойдя до реки Малый Узень, Суворова узнал, что Пугачев пленен своими сподвижниками. Он устремился к Яицку, куда прибыл 16 сентября. Но Пугачев в это время уже находился в руках у коменданта Яицка Симонова.
Суворов продемонстрировал свой фирменный полководческий стиль: быстроту, энергию, натиск. За девять суток по степи было пройдено 600 верст! Однако, на сей раз усилия прославленного военачальника были напрасными. Оно подоспел к «шапочному разбору».
Конвоирование Пугачева
Суворову только и оставалось, что доставить плененного Пугачева в Москву. К этой задаче будущий генералиссимус отнесся так же со всей ответственностью. Два дня он провел в Яицке, ожидая, когда будет готова крепкая клетка на колесах.
Когда это средство передвижение для Пугачева было готово, Суворов двинулся в путь, сопровождаемый отрядом в 500 человек. Он не отходил от клетки. По ночам, по распоряжению Суворова, вокруг клетки зажигали факелы. Эти предосторожности были не лишними: на отряд, конвоировавший Пугачева, несколько раз нападали кочевники и разбойные отряды. Один из адъютантов Суворова в этих схватках был ранен, другой – убит. Наверное, Суворов вздохнул свободно лишь тогда, когда 1 октября передал предводителя бунтовщиков в Симбирске с рук на руки Панину.
Подавление остатков мятежа
После пленения Пугачева, когда зашла речь о наградах особо отличившихся военачальников, Екатерина не пожелала отметить Суворова, сказав, что его роль в подавлении восстания не больше, чем у ее комнатной собачки Томаса.
Разумеется, это насмешливое замечание было отчасти справедливым, миссия Суворова свелась лишь к конвоированию самозванца. Однако, императрица не пожелала, видимо, принять во внимание того факта, что с поимкой Пугачева восстание не завершилось.
Деятельность Суворова по искоренению мятежа продолжалась. Он энергично добивал остатки пугачевских отрядов и боролся с башкирской смутой.
Вскоре в разоренных бунтом губерниях начался голод. Панин и Суворов приняли меры к его смягчению, организовав провиантские магазины. Торговцев, повышавших цены на хлеб, считали мародерами и наказывали по законам военного времени: вплоть до смертной казни. Если бы не эта энергичная деятельность Суворова и Панина, вряд ли пугачевщина была бы искоренена окончательно.
источник
Алексей Ермаков – фотограф-путешественник из Саратова.
Физик по образованию, философ по сущности и художник по призванию. Его любимая тема в фотографии – природные и урбанистические пейзажи, в центре которых – атмосфера места, позволяющая почувствовать его уникальность. Каждый его снимок – это консистенция эмоциональных переживаний, собственного видения и художественного креатива. Последние два года Алексей провел в Сингапуре. Много снимал в самом городе и его окрестностях, а сейчас делится своими снимками и мыслями по поводу фотографического творчества с читателями Культурология.Ру.
Из серии «Дыхание города»
. Эта серия фотографий, по словам ей автора, появилась под воздействием большого спектра образов — от стихотворений Маяковского и Блока до современного киберпанка.
Конан Дойл. / Фото: Алексей Ермаков.
Алексей Ермаков: Этот снимок является прекрасным примером того, как работает вдохновение. На фото — Саратовский музей. Он находится буквально в двух минутах ходьбы от места, где я жил практически всю жизнь, ходил мимо каждый день, и зафотографировано оно было фотолюбителями до дыр. Казалось, ничего нового там сделать уже нельзя. А в какой-то момент «ударило», что вид, как со страниц «Шерлока Холмса», которого я читал еще лет 10 назад. И сложилось такое видение этого места, хотя оно и не повторяло какие-то конкретные картинки, но это было то, как я видел «Шерлока Холмса». Получилось, что для вдохновения пришлось там ходить столько лет.
Биение города. / Фото: Алексей Ермаков.
«Биение города» — город как открытая живая динамичная система, подобная сердцу, на первый взгляд хаотичная, но ритмично пульсирующая и перегоняющая по своим каналам жизнь.
О ВДОХНОВЕНИИ…
Вдохновение само находит человека, но нужно быть к этому готовым. Для этого, конечно же, важно развивать воображение и взгляд, изучать лучших художников, фотографов, операторов, книги читать и так далее — здесь ничего нового сказать не могу. Для меня это источник ассоциативного мышления, когда разные образы, прошедшие через призму личного субъективного восприятия, вдруг сходятся воедино с окружающей реальностью, рождая нечто новое, появляется четкое видение и понимание как это должно быть передано в фотографии. Сразу и ракурс проясняется, и цветовая гамма и в целом в голове возникает практически готовый кадр. Процесс это, конечно, случайный – может случиться, а может, нет, но чем шире спектр образов у вас в голове, тем лучше это будет работать. Без этого «щелчка» пока ни один кадр хорошо не получился. /Алексей Ермаков/
Блок. / Фото: Алексей Ермаков.
Алексей Ермаков: Этот снимок помог мне понять, как должна формироваться фотография. В кадре улица, по которой я ходил домой около года почти каждый день. Часто, проходя по ней, я задумывался, как она должна быть снята. В голове было определенное представление, но когда я делал кадр – выставляя экспозицию по экспонометру, замеряя цветовую температуру, и так далее, я получал практически точное изображение, но не мог понять, что же «не так». Сравнивая фотографию с реальностью я видел, что изображение очень точное, но оно отличалось от того накопленного впечатления, которое у меня сформировалось.
Проанализировав свои ощущения, я пришел к выводу, что снимок должен быть сделан в дождливую туманную погоду, что именно этот велосипед должен стоять у столба, что фотография должна подвергнуться значительной обработке: цвет коррекции, тонировке и еще много моментов. И только в этом случае фотография начала соответствовать тому, как я воспринимал это место, хотя это было уже далеко от объективной каждодневной картинки этой улицы.
Возможно, это фото не обладает великой художественной ценностью в общем смысле, но оно имеет значение для меня, так как связано с эмоциональным восприятием определенного этапа моей жизни. Вероятно оно не вызовет отклика у каждого зрителя, но может вызвать резонанс с отдельными людьми, обладающими схожими эмоциями. Кстати видение этой фотографии во многом сформировано под воздействием известного стихотворения Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека».
Прощание» — вид на центр Сингапура на рассвете. / Фото: Алексей Ермаков.
Алексей Ермаков: Безусловно, важен технический бэкграунд, своим фотоаппаратом надо уметь пользоваться как следует, как и уметь работать в фоторедакторах необходимо. Без этого реализовать свои, даже гениальные, задумки Вам будет иногда очень трудно.
Верблюд. / Фото: Алексей Ермаков.
«Верблюд» — ночной вид на Сингапур. На переднем плане — крытые сады «Gardens by the Bay». Как вода в пустыне запрятана в горбах верблюда, так природа в мегаполисе спрятана в его горбах.
О ПЕРВОЙ ФОТОГРАФИИ…
Какой-то одной конкретной фотографии не вспомню. В начале был переход от изобразительного искусства, которое я изучал еще в художественной школе, к пониманию, что, используя фотоаппарат, целей моего творчества добиться можно гораздо эффективнее. Начал упражняться еще с мыльницами, потом родные подарили мне зеркальную камеру, и я сразу принялся фотографировать виды родного Саратова. Эти первые учебные кадры, кстати, довольно быстро были опубликованы местным издательством в виде открыток. Переиздают эти открытки до сих пор, а смотреть уже стыдно, надо переснимать заново. /Алексей Ермаков/
Свинец. / Фото: Алексей Ермаков.
Деловой центр Сингапура, города, который, несмотря на невероятно жаркий климат, на мой взгляд, является холодным, бездушным и безликим как свинцовая пустыня.
ОБ УВЛЕЧЕНИЯХ…
Кроме фотографии увлекаюсь точными науками — физикой и химией и увлекаюсь, а так же философией, без нее эти науки не существуют. Увлекаюсь серьезно, в этом году готовлюсь защищать кандидатскую диссертацию. Возможно, звучит странно – но интересы в науке и в фотографии друг друга дополняют, ведь фотография – это не только искусство, но еще и ремесло, где системное научное мышление устраняет многие барьеры и напротив фотография развивает творческое мышление, что очень важно. /Алексей Ермаков/
Оптимус — комплекс научных институтов. / Фото: Алексей Ермаков.
Серия «Сказочными тропами»
В эту серию вошли фото, сделанные во время поездки по Новой Зеландии и под впечатлением от снятой там серии «Властелин Колец».
Надежда — Около города Куинстаун, Новая Зеландия. / Фото: Алексей Ермаков.
О ЛЮБИМОМ ЖАНРЕ…
В основном люблю снимать пейзажи и архитектуру, но конечно стараюсь не ограничиваться в терминах жанра. Целью фото ставлю передачу своего субъективного восприятия от каких-то мест и событий, которые оседают у меня в голове, часто это может быть и стрит фото и что-то близкое к абстракции. /Алексей Ермаков/
Воля – около города Куинстаун. / Фото: Алексей Ермаков.
ФОТО ДЛЯ ВСЕВЫШНЕГО…
— Неважно верите вы в Бога или нет, но если бы вам пришлось показать Всевышнему свое портфолио, то какие бы свои фото вы туда положили?
— Думаю, заинтересовать мне его нечем, поэтому я просто поместил бы туда фото самых удивительных мест, которые мне довелось увидеть, например, фьорды Новой Зеландии, и назвал бы серию «…а вот за это спасибо». /Алексей Ермаков/
Стопами Питера Джексона. Дорога, идущая к «Хоббитону» — съемочной площадке Х/ф «Властелин Колец» и «Хоббит». / Фото: Алексей Ермаков.
Где живет сказка. Хоббитон, Новая Зеландия, съёмочная площадка Х/ф «Властелин Колец» и «Хоббит». / Фото: Алексей Ермаков.
О ХОРОШИХ ФОТОГРАФИЯХ…
Это удачное воплощение мировосприятия автора.
Раскрывая: оно может быть как красивым, так и отталкивающим, так и любым другим, но если оно точно передает ощущение автора от тематики кадра, то это хорошая фотография. /Алексей Ермаков/
Падь. Национальный парк Фьордленд, Новая Зеландия.
Тропический рай. / Фото: Алексей Ермаков.
Плач. / Фото: Алексей Ермаков.
Национальный парк Фьордленд, Новая Зеландия. Во время моего пребывания там была весна, и таяли снега, образуя буквально повсюду грандиозные водопады и ручьи, бегущие с гор, одновременно моросили дожди и накрывали густые туманы. Словно вся природа в этот момент источала слезы.
Груз. Национальный парк Фьордленд, Новая Зеландия
О ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СЕКРЕТАХ…
Увлеченность и энтузиазм, пожалуй. Эти качества толкают вперед на каждом этапе развития, их нужно беречь в себе. Хотя это и не секрет. /Алексей Ермаков/
Фотограф Алексей Ермаков.