история
В экономике Империи Инков не было денег, торговцев и коммерции
В XV-м и XVI-м веках Империя Инков была крупнейшим государством Южной Америки. Инки строили прекрасные города, у них было много продовольствия, текстиля, золота и коки, но, тем не менее, не было денег. Более того — у них совсем не было рынков.
Империя Инков простиралась от Анд до береговой линии, занимая территории современных Перу, Колумбии, Чили, Боливии, Эквадора и Аргентины. Сообщение между поселениями осуществлялось посредством дорог, сложность которых соперничала с любыми путями в Старом Свете. Возможно, Империя Инков была единственной цивилизацией в истории, где не существовало торговцев и какого-либо намёка на коммерцию.
Многие аспекты жизни инков остаются тайной, отчасти потому, что все сведения о них исходят от испанских завоевателей, которые их и уничтожили — конкистадор Франсиско Пиccаро разгромил армию инков в 1532-м году при помощи всего нескольких человек. Но настоящий удар был нанесен примерно за десять лет до этого, когда европейские захватчики невольно стали причиной эпидемии оспы, от которой погибло около 90% инков.
Документы описывают инков как мастеров горного сельского хозяйства и строительства. Они строили фермы-террасы и выращивали на склонах гор картофель, кукурузу, арахис — все растения были тщательно подобраны для каждой конкретной высоты. Они также обрабатывали деревья, чтобы сохранить тонкий верхний слой почвы в хорошем состоянии.
Что касается торговли, считается, что, если продукт нельзя было вырастить на месте, то инки просто транспортировали его в нужное место. Производство, распределение и использование товаров контролировалось государством, и каждый гражданин империи мог получить всё необходимое для жизни со склада, включая продукты питания, инструменты, сырьё и одежду, причём за это не нужно было ничего платить. Без рынков не было никакой необходимости в стандартной валюте или деньгах — тратить деньги инкам было попросту негде.
В экономике Империи Инков не было денег, торговцев и коммерции.
Секрет большого богатства инков, возможно, в их необычной налоговой системе: вместо того чтобы платить налоги в деньгах, каждый гражданин должен был трудиться в пользу государства, а в обмен на труд они получали всё необходимое для жизни.
Конечно, платили не все: знать и судьи были освобождены от налога, как и другие важные члены общества. Кроме того, умершие дворяне могли по-прежнему владеть собственностью, и их семьи и управляющие могли продолжать накапливать их богатства за них: например, храм в Пачакамаке «принадлежал» мёртвым дворянам. Таким образом, инкам удалось изобрести идею «людей-корпораций», не имея вообще никакой рыночной экономики.
Некоторые исследователи утверждают, что империя инков была идеальным социалистическим государством, в то время как другие называют это авторитарной монархией. По правде говоря, инки, вероятно, создали империю, как и многие другие народы: лидеры занимались гражданской войной и междоусобицей, а рабы и рабочие — строительством и земледелием, и при этом были сыты.
Возможно, ещё более примечательно то, что и в нашу эпоху, когда рынки тесно связаны с цивилизацией, их империя могла достичь многого, даже не имея денежной системы — если бы, конечно, смогла просуществовать до настоящего времени.
Год создания — 1976
Дизайнер — Роб Янов
Нынешний знак Apple не имеет ничего общего с самым первым логотипом компании. Ее символом изначально был Исаак Ньютон, сидящий под деревом, на котором в ореоле света как раз и висело яблоко.
Автор того самого, известного сегодня всем надкушенного яблочка — дизайнер Роб Янов из Regis McKenna. Когда будущему создателю iPhone объяснили, что гравюра с Ньютоном несколько нетехнологична, Apple обратились в это рекламное агентство с просьбой придумать новый знак. По требованию Джобса, сразу после первой встречи Янов начал работать над внедрением образа яблока в знак. Сам он признает, что извел не один килограмм яблок, прежде чем пришел к удовлетворительному результату.Важна в знаке его форма, продиктованная архитектурным принципом золотого сечения. Она не менялась с 1976 года, даже когда в 1998 году было решено сделать яблоко одноцветным, а в нулевых — придать ему объем. Дизайнер Янов, к слову, не получил за работу ни цента.
Однажды король находился на охоте. Друг, бывало, подготавливал и заряжал ружья для короля. Очевидно, он сделал что-то неправильно, готовя одно из ружей. Когда король взял у своего друга ружьё и выстрелил из него, у него оторвало большой палец руки. Исследуя ситуацию, друг как обычно изрёк: «Это хорошо!» На это король ответил: «Нет, это не хорошо!», — и приказал отправить своего друга в тюрьму.
Прошло около года, король охотился в районе, в котором он мог, по его мнению, находиться совершенно безбоязненно. Но каннибалы взяли его в плен и привели в свою деревню вместе со всеми остальными. Они связали ему руки, натаскали кучу дров, установили столб и привязали короля к столбу. Когда они подошли ближе, чтобы развести огонь, они заметили, что у короля не хватает большого пальца на руке. Из-за своего суеверия они никогда не ели того, кто имел ущербность в теле. Развязав короля, они его отпустили.
Возвратившись домой, он вспомнил тот случай, когда он лишился пальца, и почувствовал угрызения совести за своё обращение с другом. Он сразу же пошёл в тюрьму, чтобы поговорить с ним.
— Ты был прав, — сказал он, — это было хорошо, что я остался без пальца.
И он рассказал всё, что только что с ним произошло.
— Я очень жалею, что посадил тебя в тюрьму, это было с моей стороны плохо.
— Нет, — сказал его друг, — это хорошо!
— Что ты говоришь? Разве это хорошо, что я посадил своего друга на целый год в тюрьму?
— Если бы я не был в тюрьме, то был бы там вместе с тобой.
В 546 году до нашей эры недалеко от города Фирей, в долине с названием Кинурия сошлись два войска извечных соперников – Спарты и Аргоса. Когда-то Аргосу удалось победить Спарту и диктовать ей условия мира, но с тех пор прошло уже более ста лет, и спартанцы были полны решимости отомстить за то давнее поражение. Спартанцы не сомневались в своей победе. Войско Аргоса не уступало спартанцам по численности, но превосходство спартанцев в воинской выучке и дисциплине не вызывало сомнения. Но все же воины Аргоса готовы были сражаться за свою родину, в то время как спартанцы пришли на чужую землю.
Битва обещала быть упорной и кровопролитной. Тогда руководители Аргоса выдвинули предложение – пусть бьются 300 лучших воинов с каждой стороны. Битва должна была длиться до полного уничтожения противника, раненых с поля боя ни той, ни другой стороне выносить не разрешалось. Победители получают все. Спартанцы посчитали эти условия выгодными для себя – еще бы с малой кровью одержать победу в этой долгой изнурительной войне, ведь в победе своих воинов у них не было сомнений. Не учли они одного, 300 лучших воинов Аргоса, закаленные ветераны многих битв не уступали спартанцам ни в умении сражаться, ни в храбрости.
Жестокая битва длилась целый день. Раненных добивали безжалостно. Никто не просил пощады. К исходу дня осталось всего два воина. И оба были воинами Аргоса. Они ушли с поля битвы, уверенные в своей победе.
Уныние воцарилось среди спартанцев, но в этот момент на поле встал израненный воин. Он был жив! А значит, поле битвы осталось за Спартой. Тут же были посланы в Аргос гонцы с известием о том, что спартанцы победили, а два последних воина Аргоса просто бежали с поля битвы.
Но оставалась одна закавыка. Выживший спартанец был смертельно ранен, и не было сомнений, что он вскоре умрет. В этом случае – прощай победа, здравствуй поражение. Ведь с поля битвы последние воины Аргоса ушли хоть и с ранами, но не опасными для жизни. Напомню условие – битва до смерти, и если спартанец Орфид (таким было его имя) умрет от ран нанесенных ему аргоскими воинами, то победа будет за Аргосом.
И Орфид нашел выход – он убил себя сам. Спартанцы объявили, что он покончил жизнь самоубийством лишь потому, что счел бы позором вернуться с поля битвы один, когда все его друзья погибли. Аргосцы были справедливо возмущены наглым, по их мнению, обманом. Спартанцы же требовали немедленного выполнения договора. К согласию, как вы понимаете, они не пришли.
На следующий день битва состоялась «в полном составе», но лишившиеся своих лучших воинов аргосцы были разбиты наголову. Был заключен мир, по которому Аргос уступил Спарте три города и плодородные земли на юге.
Противостояние Спарты с Аргосом на этом не закончилось. Еще больше двух сотен лет эти два города-государства будут воевать друг с другом. Кто же победил в итоге, спросите вы? НИКТО. Оба этих государства примут присягу на верность македонскому царю, а еще через полтораста лет римскому сенату.
В начале двадцатого века один шотландский фермер возвращался домой и проходил мимо болотистой местности. Вдруг он услышал крики о помощи. Фермер бросился на помощь и увидел мальчика, которого засасывала в свои жуткие бездны болотная жижа. Мальчик пытался выкарабкаться из страшной массы болотной трясины, но каждое его движение приговаривало его к скорой гибели.Мальчик кричал .от отчаяния и страха. Фермер быстро срубил толстый сук, осторожно приблизился и протянул спасительную ветку утопающему. Мальчик выбрался на безопасное место. Его пробивала дрожь, он долго не мог унять слезы, но главное — он был спасен!
— Пойдем ко мне в дом, — предложил ему фермер. — Тебе надо успокоиться, высушиться и согреться.
— Нет-нет, — мальчик покачал головой, — меня папа ждет. Он очень волнуется, наверное.
С благодарностью посмотрев в глаза своему спасителю, мальчик убежал…
Утром, фермер увидел, что к его дому подъехала богатая карета, запряженная роскошными породистыми скакунами. Из кареты вышел богато одетый джентльмен и спросил:
— Это вы вчера спасли жизнь моему сыну?
— Да, я, — ответил фермер.
— Сколько я вам должен?
— Не обижайте меня, господин. Вы мне ничего не должны, потому что я поступил так, как должен был поступить нормальный человек.
— Нет, я не могу оставить это просто так, потому что мой сын мне очень дорог. Назовите любую сумму, — настаивал посетитель.
— Я больше ничего не хочу говорить на эту тему. До свидания. — Фермер повернулся, чтобы уйти. И тут на крыльцо выскочил его сынишка.
— Это ваш сын? — спросил богатый гость.
— Да, — с гордостью ответил фермер, поглаживая мальчика по головке.
— Давайте сделаем так. Я возьму вашего сына с собой в Лондон и оплачу его образование. Если он так же благороден, как и его отец, то ни вы, ни я не будем жалеть об этом решении.
Прошло несколько лет. Сын фермера закончил школу, потом — медицинский университет, и вскоре его имя стало всемирно известно, как имя человека, открывшего пенициллин. Его звали Александр Флемминг.
Перед самой войной в одну из богатых Лондонских клиник поступил с тяжелейшей формой воспаления легких сын того самого джентльмена. Как вы думаете, что спасло его жизнь в этот раз? — Да, пенициллин, открытый Александром Флеммингом.
Имя богатого джентльмена, давшего образование Флеммингу, было Рандольф Черчилль. А его сына звали Уинстон Черчилль, который впоследствии стал премьер-министром Англии. Уинстон Черчилль как-то сказал: «Сделанное тобой к тебе же и вернется»
Академик Александр Александрович Богомолец занимался вопросами геронтологии. Он утверждал, что человек может жить и должен жить до 150 лет.
Сталин очень внимательно следил за его работой, и ученому не отказывали ни в каких средствах. В 1929 году он стал академиком АН УССР, в 1932-м — АН СССР, в 1941-м — лауреатом Сталинской премии, в 1944-м — академиком Академии медицинских наук и Героем Социалистического Труда.
Когда в 1946 году академик умер 65 лет от роду, Сталин сказал:
— Вот жулик. Всех обманул!
Существует предание, что, прежде чем отправить войска на запорожскую Сечь, турецкий султан Мухаммад IV послал запорожцам требование покориться ему как владыке всего мира и наместнику бога на земле.
Запорожцы якобы ответили на это письмо своим письмом, не стесняясь в выражениях, отрицая всякую доблесть султана и жестоко насмехаясь над кичливостью «непобедимого рыцаря». Известно несколько вариантов текста этого письма. Подлинность их вызывает сомнения, однако, по мнению исследователя запорожских казаков Д. И. Яворницкого, их содержание вполне согласно с духом запорожского казачества.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ Мехмеда IV:
Я, султан и владыка Блистательной Порты, сын Ибрагима I, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога на земле, властелин царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, несравненный рыцарь, никем не победимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться.
Султан турецкий Мехмед IV.
ОТВЕТ Запорожцев Магомету IV:
Запорожские казаки турецкому султану!
Ты, султан, чёрт турецкий, и проклятого чёрта брат и товарищ, самого Люцифера секретарь. Какой ты к чёрту рыцарь, когда голой жопой ежа не убьёшь. Чёрт высирает, а твое войско пожирает. Не будешь ты, сукин ты сын, сынов христианских под собой иметь, твоего войска мы не боимся, землёй и водой будем биться с тобой, распроёб твою мать.
Вавилонский ты повар, Македонский колесник, Иерусалимский пивовар, Александрийский козолуп, Большого и Малого Египта свинопас, Армянский ворюга, Татарский сагайдак, Каменецкий палач, всего света и подсвета дурак, самого аспида внук и нашего хуя крюк. Свиная ты морда, кобылиная срака, мясницкая собака, некрещённый лоб, мать твою ёб.
Вот так тебе запорожцы ответили, плюгавому. Не будешь ты даже свиней у христиан пасти. Этим кончаем, поскольку числа не знаем и календаря не имеем, месяц в небе, год в книге, а день такой у нас, какой и у вас, за это поцелуй в жопу нас!
Подписали: Кошевой атаман Иван Сирко со всем лагерем Запорожским
Я предприниматель. Свое дело открыл в апреле 2012 года. Не видя прибылей, я должен был государству: налоговая, пенсионный фонд…
Если с налоговой понятно — налог зависит от прибыли, то в пенсионном фонде же ставка фиксирована. За неполный год я заплатил 13 с небольшим тысяч рублей и не задавал вопросов — будет ли у меня пенсия, когда и сколько. Но страховой взнос для ИП в 2013 году составил 35600 рублей!
И тогда уже возникли вопросы. Мне 31 год, если я открою счёт в банке под 10% годовых, положу туда 35 тысяч и каждый год буду пополнять его на те же 35 тысяч, то к 60 годам у меня на счету будет 5 млн 167 тысяч рублей.
Если после этого ежегодно снимать только проценты, у меня получится 516700/12 = 43000. То есть моя пенсия с годовых процентов составит 43 тысячи рублей и моим детям, а может и внукам после меня останется 5 с лишним миллионов рублей.
Что же может предложить взамен пенсионный фонд? Конечно, достаточно посмотреть на наших пенсионеров, но я решил всё-таки нанести визит в родной пенсионный.
Я попросил посчитать: если не будет никаких изменений, без учета роста цен, минимальной зарплаты и пенсии, и без учета инфляции (предположим, что всё стабильно), какой будет моя пенсия, если в течение 29 лет я буду ежегодно платить 35600 рублей.
Я получил ответ. Вспомнил Задорнова…
Наберите воздуха…
Готовы?
Приблизительно 6700 рублей в месяц!
6700!
Факел Реформации, зажженный в Германии Мартином Лютером, в 20-30-е годы XVI века начало распространяться и во Франции. Реформаторы христианства – протестанты отвергали многие каноны католической религии, провозгласив единственным источником вероучения Библию и отвергнув власть Римского папы. Во Франции католики насмешливо называли протестантов гугенотами. Впоследствии, однако, с распространением идей Мартина Лютера по стране французские протестанты стали сами называть себя так.
В 1562 году могущественный род Гизов, недовольный веротерпимой политикой фактически правившей Францией Екатериной Медичи, спровоцировал нападение католиков на гугенотов, переросшее в войну. Так во Франции начались Религиозные войны, которые раздирали на части страну 36 лет. Каждый раз, когда в этот период заканчивалась очередная война, все надеялись на то, что наконец-то наступит мир – и понимали, что вскоре снова прольется кровь, потому что одна из сторон этот мир не признавала.
Так было и 8 августа 1570 года, когда Жерменский мирный договор положил конец уже третьей по счету религиозной войне во Франции. Номинальный король Карл IX и его мать Екатерина Медичи всячески пытались охладить пыл своих воинствующих единоверцев. Но радикальная католическая фракция во главе с Гизами была к гугенотам непримирима. Особенно разъярила их подготовка к свадьбе протестантского принца Генриха Наваррского и дочери Медичи Маргариты Валуа. Этот брак должен был закрепить мир между католиками и гугенотами.
Но благие намерения поистине вымостили дорогу в ад. На свадьбу в Париж съехалось множество именитых протестантов, чтобы приветствовать принца Генриха на брачной церемонии. Можете себе представить, как чувствовали себя парижане, подавляющее большинство которых были католиками! Плохие урожаи в том году, растущие налоги и цены на продовольствие и самые необходимые предметы. Плюс показная роскошь королевской свадьбы… Да, бочки с порохом были сухими и могли загореться от малейшей искры! Недаром губернатор Парижа Франсуа де Монморанси, предчувствуя катастрофу, предпочел покинуть столицу за несколько дней до свадьбы.
Впрочем, нужно понять и всевластную Медичи. Лидер гугенотов, адмирал Гаспар де Колиньи имел большое влияние на Карла IX и всячески подзуживал его послать армию во Фландрию для поддержки восстания протестантов против короля Испании Филиппа II. Трезво мыслящая Екатерина Медичи такого поворота никак не могла допустить. Мало того, что рушились ее планы мира с Испанией, находившейся в те годы в зените могущества. Если бы оскорбленный таким актом испанский королевский двор двинул свою армию против Франции, она, ослабленная десятилетиями гражданской войны, не смогла бы устоять.
Четыре дня спустя после свадьбы, состоявшейся 18 августа 1572 года, на фоне постоянно распространявшихся в Париже слухов о заговоре гугенотов, хотевших свергнуть короля и ввести протестантскую религию, на Колиньи было совершено неудавшееся покушение. Гугеноты потребовали наказания виновных. Обстановка стремительно накалялась. Наконец, 23 августа Екатерина Медичи склонила короля на свою сторону, и Карл IX принял решение убить гугенотских вождей, чтобы предотвратить новую гражданскую войну. Муниципалитет Парижа распорядился закрыть ворота и вооружить городскую милицию.
Королева-мать, как доказывают не одно столетие историки и беллетристы, планировала уничтожение только фактически предводителей гугенотов, начиная с Колиньи, а предводителей номинальных – захватить. Но что делать с давней враждой семейных кланов Гизов и Колиньи? Что делать с ненавистью парижан-католиков к «понаехавшим» гугенотам и к протестантам вообще? Одни говорят, что Екатерина Медичи не учла этого. Другие утверждают: не только не учла, но и рассчитывала, что так и случится. Так или иначе, фитиль догорел и бочки с порохом взорвались.
В ночь с 23 на 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея, по приказу Медичи на маленькой колокольне с южной стороны парижской церкви Сен-Жермен-л’Осеруа ударили колокола. Это был условный знак католикам. Начавшаяся антигугенотская акция молниеносно превратилась в массовую резню. Черные одежды, в которые традиционно рядились гугеноты, становилась смертным приговорам им. Опьяненная кровью беззащитных жертв толпа черни вскоре уже не делала различий между мужчинами, женщинами, стариками и детьми. Пощады не было никому.
Париж оказался во власти убийц и мародеров. Хаос стал поводом под шумок разделаться со своим кредитором, надоевшей женой, зажиточным соседом. Когда, наконец, Карл IX приказал навести порядок на парижских улицах, насилие выплеснулось за его пределы. Кровавая бойня продолжалась во Франции еще несколько недель. Большинство исследователей считают, что в те дни погибло не менее 5 тысяч человек; называют и цифру в 30 тысяч убитых гугенотов и католиков – во время резни уже не спрашивали, какую веру ты исповедуешь… Варфоломеевская ночь нанесла гугенотам сокрушительный удар. Порядка 200 тысяч их бежало из Франции, и их подвижничество и трудолюбие нашло благодарный приют в других странах. Самой же Франции победа над гугенотами спокойствия не принесла. Номинально религиозные войны закончились в 1593 году. Фактически – продолжились и в XVII веке. Казалось бы, эпоха просвещенного абсолютизма подарит Франции покой. Но кровь, залившая парижские улицы в Варфоломеевскую ночь, возвратилась кровавым прибоем Великой Французской революции. Которая, кстати, вернула протестантам все отобранные у них политические права. Ныне во Франции существуют десятки протестантских организаций.
В средние века в ратуше славного голландского города Онде-Ватер поставили специальные весы, по образцу которых сделали весы в Кельне, Мюнстере и других славных средневековых европейских городах. Эти весы использовались для взвешивания… ведьм. То есть, тех, кто был обвинен в ведьмовстве. И если вес несчастной превышал 50 кг – ее отпускали восвояси: считалось, что женщина тяжелее полуцентнера не может подняться в воздух на метле. Так что не всех в те мрачные годы отправляла на тот свет инквизиция.
Следующее заблуждение, связанное с инквизицией, касается ее охоты на ведьм как исключительной функции. Колдовство во многих странах, и до возникновения инквизиции, и после того, как она угасла, считалось негодным делом. Но до XVI века дела о колдовстве рассматривались светским судом. Две характерные детали. В постреформационной Германии ведьм и еретиков продолжали казнить столь же часто, сколь и в Испании. Стоит вспомнить и судебный процесс над салемскими ведьмами в американской Новой Англии, куда никогда не ступала нога инквизитора.
Инквизиционный трибунал не был таким кровожадным, как рассказывается. И еретику, обратившему на себя внимание инквизиторов, вовсе не обязательно грозила казнь. Чаще всего у него изымали часть имущества, либо все имущество, либо отправляли в изгнание. Вот, если он активно проповедовал ересь и упорствовал в своих убеждениях, не желая отказываться от них, тогда еретика ждала иная судьба.
Но не следует думать, что разъяренный упорством очередного еретика инквизитор тут же хватался за «Молот ведьм». Собственно, он обращался к ней, но как к своеобразной должностной инструкции – ведь в этой книге содержались основные аспекты деятельности инквизиции. Никаких описаний изощренных пыток и смертных казней в ней нет. Присутствуют лишь довольно грубые инструкции по применению к подозреваемым особой степени дознания.
Ушлые коммерсанты весьма любят пугать обывателей демонстрацией и гастролями по городам музеев с экспозициями средневековых орудий пыток (как, например, в Праге). Но все они были изобретены вовсе не инквизицией. В средневековой Европе и до инквизиции, и помимо нее судебные процессы не обходились без пыток, и они считались таким же обязательным атрибутом, как сегодня наличие у подсудимого адвоката. Более того, за пределами Испании у инквизиции не было ни одной собственной тюрьмы – пользовались имевшимися и служившими там палачами.
Не стоит думать, что и Джордано Бруно, и Жанну д’Арк, и многих других осужденных инквизицией сожгли на костре за ради спасения их души. Насильственная смерть – самое негодное для этого средство, что было понятно и самим инквизиторам. Сожжение на костре, впервые проведенное над шестью еретиками в Севилье в 1481 году, было жестоким наказанием за ересь, если обвиняемый не раскаялся в своих деяниях даже под пытками.
Принято считать, что инквизиция люто ненавидела ученых и преследовала их самих и созданные ими научные работы. Это не так. Если университеты и прочие учебные заведения не являлись средоточием антирелигиозной пропаганды, они неплохо сосуществовали с инквизицией. Именно антирелигиозная деятельность (точнее, оккультная пропаганда) возвела на костер того же Джордано Бруно. А поскольку в своих трудах он философски интерпретировал теорию Коперника, инквизиторский гнев обратился и на него. В истории инквизиции был единственный ученый, наказанный именно за свои теории и открытия, — Галилео Галилей. Да и того Папе Римскому пришлось реабилитировать. Правда, лишь в 1992 году…
Еще одно ошибочное мнение связано с преследованием инквизицией иноверцев – мусульман и иудеев. Вне христианских захватнических войн и крестовых походов, так сказать, в мирное время иноверцы находились, если можно так выразиться, вне правового поля действия инквизиции. Совсем другое дело, если по каким-то причинам мусульманин или иудей официально менял веру – крестился. Тогда за доказанное нарушение христианской веры он, как правило, мог быть сразу же отправлен на костер.
В литературе и Интернете «гуляют» огромные общие цифры жертв инквизиции. Вплоть до сравнимых с потерями в мировой войне. Но разумные люди, причем как верующие, так и атеисты, склоняются к цитированию вдумчивых исторических работ, упоминающих порядка 30 тысяч казненных за ересь в течение четырех столетий. Конечно же, эти жертвы ужасны. Но в те же годы Средневековья светский суд отправил на тот свет никак не меньше людей.
Торжество инквизиции, как считают, пришлось на XVI век, когда ей стала подвластна цензура книг. Но уже в следующем веке ей пришлось значительно уменьшить число своих жертв. Просвещенный и веротерпимый XVIII век подписал инквизиции смертный приговор, который и был почти приведен в исполнение веком XIX: в 1834 году священная инквизиция была упразднена в Испании. «Почти» — потому что борцов с ересью буквально спасла католическая бюрократия. Дважды переименованная в XX веке, инквизиция существует и поныне под названием Священная конгрегация доктрины веры.
