революция
Одним из самых громких уголовных дел в дореволюционной России стало дело так называемых «червонных валетов». Речь шла о преступном сообществе, основной деятельностью которого были различные аферы и мошенничество. Несколько лет они оставались неуловимы. А все дело было в том, что в шайку входили молодые люди из знатных и богатых семей, которых никто и не подозревал в преступных наклонностях!
Рокамболь по-российски
Осенью 1867 года молодой купец Иннокентий Симонов, коротая вечер с приятелями за карточным столом в своем доме на Маросейке, полушутя предложил создать «клуб мошенников». Наименование придумал служащий Московского городского кредитного общества, сын артиллерийского генерала Павел Шпейер. Ему пришло в голову назвать новое сообщество по роману французского писателя Понсона дю Террайля о похождениях разбойника Рокамболя – «Клуб червонных валетов». Шпейер же был избран бессменным председателем клуба. Членами организации стали Симонов, князь Всеволод Долгоруков, сын тайного советника Давыдовский, нижегородский помещик Массари, нахичеванский купец Султан-Шах Эрганьянц, светские повесы Неофитов, Брюхатов, Протопопов, Каустов и Огонь-Догановский.
Расписка за… воздух!
Вот одно из первых «дел» Клуба. В Смоленск и Петербург через Нижегородскую контору Российского общества страхования и транспортирования кладей были отправлены наложенным платежом ящики с «товаром» на суммы, в совокупности составлявшие несколько тысяч рублей. Отправителем значился некто Протопопов. Однако адресаты за товаром не явились, а когда посылки вскрыли, то вместо заявленных в квитанциях белья и пушнины обнаружили внутри пустые деревянные ящики.
Суть махинации заключалась в следующем. Нижегородская контора при отправке груза выдавала отправителям квитанции и подтоварные расписки, написанные на гербовой бумаге, с обязательством выдать уведомление о принятии товара адресатами. В то время такие расписки имели хождение наравне с денежными векселями. Их можно было, скажем, оставить в залог, или расплатиться ими за что-то. То есть деньги делались буквально из воздуха!
Продажа губернаторского дома
Еще одну весьма дерзкую аферу удалось провернуть Павлу Шпейеру. На одном из балов он познакомился с тогдашним московским генерал-губернатором — князем Владимиром Андреевичем Долгоруковым. Последнему Шпейера представили как коллежского регистратора. Обладая прекрасными манерами и будучи весьма приятным собеседником, молодой человек просто очаровал Долгорукова. В итоге двери дома генерал-губернатора оказались открыты для него. Более того – Владимир Андреевич разрешил новому другу в его отсутствие приводить сюда своих знакомых!
Однажды в Английском клубе Шпейер познакомился с богатым иностранцем, подыскивавшим себе в Москве апартаменты. Молодой человек представился ему московским помещиком, сумел войти в доверие и предложил приобрести… нынешнюю резиденцию Долгорукова. С его слов выходило, что настоящим владельцем особняка является он, Павел Карлович Шпейер, а генерал-губернатор всего лишь арендует у него недвижимость… К тому же, скоро он съезжает оттуда, так как недавно завершил строительство собственного дворца…
Разумеется, англичанин немедленно клюнул. Назавтра Шпейер показал ему генерал-губернаторский дом. Покупатель прошелся по всем комнатам и остался доволен увиденным. Ударили по рукам. Тотчас же Шпейер повез «клиента» в «нотариальную контору» на 2-й Ямской улице, и они оформили купчую. Дом был «продан» за сто тысяч рублей!
Говорят, Долгорукову пришлось заплатить новому «владельцу» его особняка крупную сумму отступных, чтобы только не поднимал шума – ведь дело касалось его, генерал-губернатора, репутации! И долго еще по Москве ходили слухи о том, как Шпейер продал англичанам дом самого генерал-губернатора…
Фабрика фальшивомонетчиков в Бутырке
Однажды сыскная полиция получила сведения, что в Москве действует подпольная организация фальшивомонетчиков, подделывающих ценные бумаги. Причем располагалась эта «фабрика» в губернском тюремном замке (ныне Бутырская тюрьма).
Вскоре полицейский осведомитель вышел на дворянина Неофитова, который пообещал превратить его вексель в 100 рублей в вексель на 10 000 рублей. И он выполнил свое обещание. Вексель при этом зашили в чистое белье, отправляемое в тюрьму, а вернулся он назад в корзине с грязным бельем, и уже с лишними нулями… Причем подделка совершилась так ловко, что даже банковские служащие не смогли ее распознать.
Сыщикам удалось завербовать одного из арестантов, который и выдал всю шайку, а также указал на ее связь с «лицами из высшего общества». Полиция принялась собирать доказательства, но тут при загадочных обстоятельствах один за другим скончались и тайный осведомитель, которому якобы принадлежал подделанный вексель, и арестант, бывший основным свидетелем.
Конец «червонных валетов»
В 1877 году шайка, наконец, была разоблачена. Избегнуть ареста удалось одному лишь Шпейеру. Рассказывают, что он просто-напросто сбежал из зала судебных заседаний и подался в Париж, где, скорее всего, неплохо устроился…
На скамье подсудимых оказалось 48 человек. Им вменяли в вину около 60 преступлений, совершенных в период с 1867-го по 1875 год. Во время одного из заседаний Султан-Шах Эрганьянц вдруг пустил изо рта пену и закричал: «Я царь всех армян!». Его отправили в психиатрическую лечебницу, хотя, скорее всего, обвиняемый просто «закосил» под сумасшедшего.
Иннокентий Симонов и Всеволод Долгоруков понесли наказание, но не слишком суровое — их на 8 месяцев заключили в работный дом. Некоторых отправили в арестантские роты Большинство членов шайки из «высшего сословия» лишили всех прав состояния и сослали на поселение в Сибирь.
Есть такие поразительные личности, которые при всем своем несомненном вкладе в исторический процесс, остаются в итоге в тени.
Израсходовав свой потенциал, они остаются забытыми, современники от них отворачиваются, а потомки даже и не вспоминают. Таким был Александр Парвус, которого в своё время называли купцом революции, а позже клеймили как врага рабочего движения.
Парвус, при всех своих талантах и невероятной оборотистости, умудрился оказаться на берегу, когда корабль русской революции отчаливал в свое семидесятилетнее плавание. Для целого ряда видных русских революционеров Парвус стал своего рода наставником по вопросам европейского социализма. В 1901 — 1902 годах он был единственным из немецких социалистов, с кем Ленин и Крупская встречались регулярно; они даже ради этого перебрались в мюнхенский район Швабинг, где тот жил. Еще более тесные и длительные личные отношения связывали Парвуса с Львом Троцким, с которым они повстречались в 1904 году. Троцкий вместе с женой Натальей Седовой даже жил в швабингской квартире Парвуса.
Парвус не только спонсировал большевиков, проворачивая различные операции на рынке, не брезгуя контрабандой и мелким мошеничеством, но и был автором тех идей, которые впоследствии присвоили себе революционеры. Именно ему принадлежит идея вооруженного захвата власти, когда солдаты империи должны были развернуть орудия для решения внутренних вопросов в стране. Смотрел Парвус и дальше. Еще в начале XX века он говорил о превращении капитализма в универсальную систему, об уменьшении роли национальных государств и о том, что интересы буржуазии будут выходить за рамки этих государств.
В последнее столетие своего существования Российская империя воевала практически со всеми ведущими мировыми державами. Но самым опасным врагом стал не внешний соперник, а внутренний — революционеры.
Павел Пестель (1793-1826)
При подготовке декабристского восстания полковник Пестель не гнушался пользоваться принципом «цель оправдывает средства», подкупая и шантажируя своих непосредственных начальников. Декабристы обвиняли его в аморализме и диктаторских намерениях. Аналогичного мнения придерживался и Николай I в своих мемуарах: «Пестель был злодей во всей силе слова, без малейшей тени раскаяния…». Пестель был ярым сторонником унитарной республиканской России со столицей в Нижнем Новгороде. Именно Пестель на допросе указал на цареубийство как один из вариантов развития декабристского восстания.
Петр Каховский (1799-1826)
Каховский был человеком «исключительной пылкости темперамента, восторженный энтузиаст по характеру, пламенно преданный чувству любви к свободе, самоотверженный искатель правды и справедливости». В силу роковым для него образом сложившихся обстоятельств, Каховский стал одним из самых известнейших декабристов. Именно его декабристы наметили в качестве цареубийцы. Правда, своей миссии он так и не исполнил, но от его руки пали петербургский градоначальник граф Милорадович и полковник Стюрлер. Жизнь Каховского, как и остальных декабристов, отнесенных судом к категории «государственных преступников вне разрядов», прервалась 13 июля 1826 на виселице в Петропавловской крепости.
Александр Герцен (1812-1870)
Герцен так и остался на всю жизнь революционером-теоретиком. В силу своего эмигрантского положения он сосредоточил всю свою энергию на борьбе с самодержавием в неподлежащей цензуре заграничной прессе, которую нелегально доставляли и читали в России. «Как декабристы разбудили Герцена, так Герцен и его “Колокол” помогли пробуждению разночинцев…», — так характеризовал Ленин историческую роль Герцена в развитии российского свободомыслия. Не даром на протяжении двух десятилетий, в 1850-1860-ые годы, все внимание заграничной агентуры III Отделения была сосредоточено на противодействии деятельности Герцена всеми законными и противозаконными средствами.
Михаил Бакунин (1814-1876)
Восстание в Дрездене в 1849 году было подавлено, а Бакунин, как один из его руководителей, арестован.
На протяжении всего XIX века царская власть доказывала, что все преступно-революционные идеи в России исходят из Западной Европы. Наряду с Герценом важнейшее идейное влияние на российскую молодежь оказывал эмигрант с тридцатилетним стажем революционной борьбы — Михаил Бакунин, участвовавший в нескольких революционных восстаниях, дважды приговоренный к смертной казни, отсидевший 7 лет в Шлиссельбургской и Петропавловской крепостях и сосланный на вечное поселение в Сибирь. Бакунин, в отличие от других видных теоретиков русского революционного движения, основную часть своего времени уделял практической работе. Даже из сибирской ссылки он сбежал через Японию и Америку, чтобы снова вернуться в ставшую для него второй родиной Швейцарию. «Монах воинствующей церкви революции, он бродил по свету, проповедуя отрицание христианства, приближение страшного суда над этим феодальным и буржуазным миром, проповедуя социализм всем и примирение — русским и полякам», — писал Герцен о Бакунине.
Дмитрий Каракозов (1840-1866)
Никто не ожидал, что после «Великих реформ» революционное движение только усилится. 4 апреля 1866 г. студент Дмитрий Каракозов у ворот Летнего сада стрелял в Александра II. Жизнь императора спас в тот день крестьянин Осип Комиссаров, успевший толкнуть руку революционеру вверх, получив за этот подвиг потомственное дворянство и фамилию Комиссаров-Костромской. А Дмитрия Каракозова, открывшего эпоху терроризма в России, повесили через полгода по приговору суда.
Сергей Нечаев (1847-1882)
Никто не ожидал, что этот «худенький, маленький, нервный, вечно кусающий свои изъеденные до крови ногти» молодой человек станет главным олицетворением русской революции начала 1870-х годов. Заручившись за границей поддержкой Бакунина и Огарева, Нечаев выдает себя за эмиссара международного революционного центра и организовывает «Общество народной расправы». Единственным революционным деянием, правда, стало убийство своего же товарища – студента Иванова. Нечаев бежит за границу, откуда его как уголовного преступника швейцарское правительство передает России, где он будет осужден на 20 лет каторги, но умрет после 9-летнего заточения в Петропавловской крепости.
Петр Ткачев (1844-1886)
Революционная известность к Ткачеву пришла уже в эмиграции, когда он следом за Герценом решил разбудить российскую общественность, но теперь уже «ударив в Набат». В одноименном революционном печатном органе он призывал уже не к пропаганде среди крестьян и рабочих, а к политическому заговору с целью захвата власти и социальной революции. Так и не дождавшись реализации своей заговорщической теории на практике, Ткачев сойдет с ума и закончит жизнь во французской психиатрической больнице. В последние годы в связи с материальными проблемами Ткачев был вынужден работать секретарем при первом руководителе Заграничной агентуры Департамента полиции Корвин-Круковском, тайно действовавшим в Париже. До сих пор неизвестно, догадывался ли кто-либо из них о действительной роли друг друга.
Вера Засулич (1849-1919)
5 февраля 1878 года молодая женщина пришла на прием столичного градоначальника генерала Трепова и выстрелила в него упор. За это преступление к ней могли применить максимальное наказание, но суд присяжных спустя несколько месяцев оправдает Веру Засулич, что вызовет горячее одобрение общественности. Таким образом, в российском праве был создан опасный для царской власти судебный прецедент, когда преступное деяние в виде убийства или покушения на убийство по политическим мотивам могло быть оправданно судом присяжных. На следующий день после освобождения приговор был опротестован, а полиция издала циркуляр о новом аресте революционерки. Но Засулич была уже в безопасности, на пути в Швецию.
Сергей Степняк-Кравчинский (1851-1895)
Утром 4 августа 1878 г. молодой революционный журналист на Итальянской улице в центре Санкт-Петербурга ударом кинжала убил шефа жандармов Мезенцова. По личному распоряжению императора вся столичная полиция искала убийцу, но Кравчинский уже направлялся в Швейцарию. Царское правительство будет добиваться его экстрадиции в Россию, но Кравчинский тем временем снова бежит от преследования охранки и оседает уже в Лондоне, где впоследствии организовал «Общество друзей русской свободы» и печатный орган «Свободная Россия» для борьбы с российским самодержавием. Его борьба с правительством была яркой, но короткой. В 44 года он погибнет, случайно попав под поезд.
Лев Гартман (1850-1913)
В августе 1879 года Гартман участвует в подкопе на железной дороге под Москвой для взрыва поезда Александра II. После неудачного покушения он бежит за границу. Так как все остальные участники покушений на жизнь императора продолжали нелегальную деятельность внутри России, царская власть сосредоточила все свои усилия для поимки Гартмана. Царские агенты находят его в Париже и, при согласии французских властей, уже практически добились его экстрадиции на родину. Но благодаря усилиям русской революционной эмиграция вся прогрессивная французская общественность во главе с Виктором Гюго встали на защиту революционера из России. Как итог – его высылка из Франции (но не в Россию, а в Лондон), близкая дружба с Марксом и Энгельсом и сохранившейся на несколько десятилетий международный образ «истинного борца с русским деспотизмом».
Степан Халтурин (1856-1882)
Рабочий из железнодорожных мастерских был устроен под чужим именем столяром в Зимний дворец. Несколько месяцев он носил и складывал в свою подушку динамит. В итоге, 5 февраля 1880 прогремел взрыв, унесший жизни одиннадцать солдат из караула, но царь по счастливой случайности избежал даже ранений. Такого дерзкого покушения в самом сердце империи никто не ожидал. Но Халтурин избежал тогда ареста, был пойман полицией и казнен лишь в 1882 году в Одессе.
Андрей Желябов (1851-1881)
Сын бывшего дворового, Андрей Желябов отказал от благополучной семейной жизни с женой и сыном ради социальной революции, в которую он искренне верил. Разочаровавшись в мирной пропаганде, Желябов стал одним из лидеров «Народной воли» и с осени 1879 года сосредоточился на организации покушений на Александра II. В последней попытке, окончившейся 1 марта гибелью императора, Желябов уже непосредственного участия не принимал, так как был арестован накануне. Царская власть не имела достаточных улик против него. Но Желябов сам потребовал, чтобы его привлекли к суду по делу цареубийц, подписав тем самым себе смертный приговор.
Софья Перовская (1853-1881)
Дочь Санкт-Петербургского губернатора, Софья Перовская в 17 лет ушла из дома и присоединилась к народническим кружкам. «Перовская была «народницей» до глубины души и в то же время революционеркой и бойцом чистейшего закала», — пишет о ней Петр Кропоткин. Когда царская власть, арестовав в конце февраля 1881 года Желябова, полагала, что с «Народной волей» будет покончено, именно Перовская взяла на себя руководство планируемым покушением. Её принципиальность и упрямство стали, в итоге, для императора роковыми в тот полдень 1 марта на набережной Екатерининского канала. 10 марта она была арестована, а уже 3 апреля казнена.
Петр Кропоткин (1842-1921)
Князь-анархист, совершивший оскорбительный для власти побег из Петропавловской крепости, на долгое время стал в глазах царизма олицетворением всей революционной заразы, исходившей в 1870-1890-ые годы из Западной Европы. Царское правительство предпринимало попытки добиться и его экстрадиции в Россию, но единственным успехом стало сфабрикованное в согласии с французской властью судебное дело за принадлежность к Интернационалу, за которое в качестве наказания Петр Кропоткин получил 5 лет тюремного заключения. Но опасность для царской власти, исходившая от Кропоткина, была сильно преувеличена. Еще в 1870-ые годы он, уехав в эмиграцию, сконцентрировался не на русском революционном движении, а на теоретической подготовке мировой анархической революции.
Лев Тихомиров (1852-1923)
Лев Тихомиров начинал как теоретик «Народной воли», но после стал одним из самых ярых защитников и теоретиков монархической государственности. Такой идеологический переворот произошел в годы эмиграции после крушения «Народной воли», когда он испытывал не только материальные трудности, но и страдал от паранойи: ему казалось, что за ним постоянно следят агенты русской заграничной полиции. Ради безопасности семьи и здоровья сына, находившегося все это время на грани жизни и смерти, оставшийся на свободе лидер народовольцев отрекается от своих революционных взглядов и товарищей, пишет помилование на имя императора Александра III и возвращается в Россию, чтобы служить теперь царизму.
Александр Ульянов (1866-1887)
Через шесть лет после убийства Александра II молодые студенты Петр Шевырев и Александр Ульянов организовали «Террористическую фракцию» партии «Народной воли» для подготовки покушения на нового императора. Но 1 марта 1887 года Ульянова и его товарищей, ожидавших проезда царского экипажа по Невскому проспекту, арестовали, найдя при них три бомбы, приготовленные собственнолично Ульяновым. Два месяца продолжалось следствие, а потом пятерых студентов-народовольцев повесили в Шлиссельбургской крепости.
Григорий Гершуни (1870-1908)
Роковой для империи стала ошибка, допущенная начальником Московского охранного отделения Зубатовым, отпустившим на волю после долгих допросов арестованного раннее в Минске молодого провизора и революционного деятеля Гершуни, хотя фактов было достаточно для отправки его в Сибирь. После этого Гершуни покидает Минск и посвящает себя террору. Гершуни стал лидером первой русской профессиональной террористической группы, на счету которой были убийство министра внутренних дел Сипягина, уфимского губернатора Богдановича. Министр внутренних дел Плеве заявил Зубатову, что фотокарточка Гершуни будет стоять у него на столе, пока Гершуни не арестуют. Арестовали Гершуни в 1903 году в Киеве, а в 1907 году он умер в Швейцарии после побега из российской тюрьмы.
Евно Азеф (1869-1918)
Беспринципный и корыстолюбивый Азеф несколько лет водил за нос и полицию, и партию эсеров, одним из основателей которой в 1902 году, кстати, он и являлся. Именно при его непосредственном руководстве Боевой организации эсеров удалось убить министра внутренних дел Плеве, генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича и петербургского градоначальника фон дер Лауница. Был разоблачен как провокатор только в 1908 г., хотя многие и из революционного лагеря, и из государственных структур продолжали верить в его преданность. Но и тут он сумел выкрутиться, избежав ареста со стороны правоохранительных органов и мести со стороны товарищей по партии.
Борис Савинков (1879-1925)
После смерти Гершуни и разоблачения Азефа именно Савинкову было суждено возглавить террористическую организацию, наводившую страх по всей империи. На его счету к этому моменту было уже участие в десятках политических покушений. Именно его царская власть считала лидером террористов и даже смогла арестовать в 1906 году. Но Савинков, приговоренный к смертной казни, смог бежать за границу. Когда же в 1909 году он встал у руководства Боевой организацией, партия эсеров решила отказаться от тактики терроризма, что привело к самороспуску террористической группы. К активной революционной деятельности он вернется только после февраля 1917 года.
Владимир Ленин (1870-1924)
В случае с Ульяновым-Лениным имела место явная недооценка опасности его революционной доктрины со стороны руководства российскими правоохранительными органами. После отбывания ссылки в Енисейской губернии в 1900 году Ленину и его товарищам позволили провести необходимые совещания и летом 1900 года выехать за границу, выдав необходимый загранпаспорт. Ленин, не ожидавшей такого бездействия со стороны властей, сразу принялся за организацию в Германии социал-демократической газеты и теоретического журнала для нелегального распространения в России. Долгое время царская заграничная агентура даже не могла определить место и имена издателей нового революционного печатного органа. Ленин, получивший необходимую политическую свободу для своей революционной теоретической деятельности, стал во главе всего российского социал-демократического движения за границей и внутри империи, с которым уже не могла справиться царская полиция.
Лев Троцкий (1879-1940)
Впервые революционная звезда Троцкого взошла в 1905 году в революционном Петербурге, когда он стал одним из создателей и членом Исполкома столичного Совета рабочих депутатов. До этого он постоянно менял свои партийные приоритеты, сначала прославившись в качестве «ленинской дубинки», потом как защитник меньшевизма, а в конце концов сблизившись с Парвусом на идеях «перманентной революции» и немедленного объединения партии. Только революция 1905-1907 годов сделала из него самостоятельную революционную фигуру, «нефракционного социал-демократа», а революционный 1917 год позволил Троцкому проявить себя в качестве революционного лидера и стать одним из руководителей Октябрьского переворота. Царская власть в силу политических событий так и не успела ощутить всю революционную опасность, исходившую от Троцкого, зато полностью осознал всю угрозу Сталин, грамотно расправившейся с одним из лидеров партии.
Нестор Махно (1888-1934)
В годы Первой русской революции юный Нестор Махно участвовал в анархических терактах и экспроприациях, за что несколько раз арестовывался, а в 1910 году даже был приговорен к смертной казни. В Бутырской тюрьме, где он просидел последние семь дореволюционных лет, Махно усердно занимался революционным самообразованием. Февральская революция позволила вернуться ему в родное Гуляйполе, где он был принят уже как видный революционер и анархист. Вплоть до начала активной фазы Гражданской войны Махно продолжал свое революционное обучение, познакомившись с видными анархистами Кропоткиным, Гроссманом и лидерами большевиков – Лениным, Свердловым, Троцкий и Зиновьевым. Анархические идеалы Махно были чужды советскому правительству, поэтому ему пришлось вместе с отрядами повстанцев покинуть страну и с 1921 года навсегда остаться в эмиграции.
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге в подвале дома инженера Николая Ипатьева были расстреляны российский император Николай II, его жена императрица Александра Федоровна, их дети — великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, наследник цесаревич Алексей, а также лейб‑медик Евгений Боткин, камердинер Алексей Трупп, комнатная девушка Анна Демидова и повар Иван Харитонов. Альбом с редкими фотографиями царской семьи после убийства был тайно вывезен из России и хранится в Библиотеке редких книг и манускриптов Йельского университета.
1. Царская семья
Николай II, его жена императрица Александра, четыре их дочери и наследник Алексей.
2. Император на прогулке
Николай II на прогулке в Финляндии.
3. Николай II с сыном
Николай II и его сын цесаревич Алексей под Петербургом.
4. Анна Вырубова с Татьяной и Ольгой
Близкий друг семьи Романовых, гуляет по пляжу в обществе дочерей императора, великих княжон Татьяны и Ольги.
5. Императрица Александра, Анна Вырубова и княжна Ольга
Императрица Александра с Анной Вырубовой и великой княжной Ольгой, старшей дочерью Николая II.
6. Приветствие императрицы
Императрицу Александру приветствуют на борту яхты Штандарт, на которой царская семья отдыхала и совершала официальные путешествия.
7. Великие княжны на борту Штандарта
Пока дети императора были маленькими, за каждым из них был закреплен отдельный моряк, следивший, чтобы они не упали за борт.
8. Поход в Крыму
Николай II с дочерьми во время похода в Крыму.
9. Охотничье угодье
Мост в охотничьем угодье Спала в Польше в 1912 году.
10. Царская охота
Николай II позирует на фоне оленя, убитого в Спале незадолго до травмирования цесаревича.
11. Императрица Александра с дочерью
Императрица Александра с дочерью, великой княжной Татьяной.
12. Король Швеции и Николай II на борту Штандарта
Николай II приветствует короля Швеции Густава на борту Штандарта.
13. Цесаревич Алексей
Наследник Цесаревич и Великий Князь, пятый ребёнок и единственный сын Николая II и Александры Фёдоровны
14. Наследник Цесаревич и Великий Князь
Цесаревич Алексей играет с детьми, одетыми в форму моряков.
15. Уникальная фотография
Преподаватель французского Пьер Жильяр с ученицами Ольгой и Татьяной Романовыми.
Это просто чудо, что до нашего времени сохранились эти уникальные фотографии из жизни царской семьи. Все они из личного фотоальбома близкой подруги и любимой фрейлины убиенной императрицы Александры Федоровны. История фрейлины заслуживает отдельного внимания, но сегодня речь не о ней. Рассматривая эти снимки, можно разглядеть много интересных деталей из жизни российского монарха и его семьи.
1. Юный Алексей Николаевич
Цесаревич Алексей с его медсестрой.
2. Единственный сын Николая II
Наследник Цесаревич и Великий Князь, пятый ребёнок и единственный сын Николая II и Александры Фёдоровны.
3. Цесаревич в парадной форме
Юный Цесаревич и Великий Князь.
4. Ближайшая подруга императрицы Александры Фёдоровны
Арсеньев и Анна Вырубова.
5. Отдых на природе
Анна Вырубова с баронессой Буксгевден.
6. Император Николай II
Император Николай II в форме Адмирала.
7. На палубе яхты
Императрица разговаривает на палубе яхты с гофмаршалом Высочайшего двора графом Бенкендорфом.
8. Николай II с экипажем яхты
Император Николай II и цесаревич Алексей с экипажем Императорской яхты.
9. Николай II и флигель адъютант
Император Николай II и флигель адъютант Грэйбб.
10. Любимая игра
Император Николай II на теннисном корте.
11. Отдых после игры
Государь на теннисной площадке.
12. Император Николай II
Император Всероссийский, Царь Польский и Великий Князь Финляндский.
13. Цесаревич и императрица
Цесаревич и императрица Александра Феодоровна.
14. На борту яхты
Государь император на борту яхты Штандарт.
15. Портретный снимок
Адмирал Нилов и Император Николай II.
Источник:
Фотографии российского императора Николая II и императорской семьи всегда вызывают огромный интерес. Разглядывая эти снимки, можно узнать много интересного о нравах и обычаях высших слоёв общества того времени. Порой даже мелкие детали на фото могут рассказать гораздо больше, чем учебники истории.
1. Перезахоронение Серафима Саровского
Император Николай II и Великие князья несут гроб с мощами Серафима Саровского в 1903 году.
2. Похоронная процессия
Выход царской четы и членов императорской фамилии.
3. Коронация императора Николая II
Коронация императора Николая II в Успенском соборе Московского Кремля.
4. Священное коронование
После церемонии коронации императора Николая II.
5. Обход строя
Император Николай II и командир полка генерал-майор Кисилевский обходят строй. Царское Село, 17 мая 1909 года.
6. Смотр лейб-гвардии Кирасирского полка
Император Николай II проводит смотр лейб-гвардии Кирасирского полка. Царское Село, 1911 год.
7. Офицеры на миноносце
На эскадренном миноносце Эмир Бухарский в 1912 году.
8. Император Николай II на отдыхе
Вылазка на природу в 1913 году.
9. Император среди офицеров
Император Николай II среди офицеров Ставки. Могилев, август 1915 года.
10. Испытание плуга
Испытание плуга в присутствии Императора Николая II.
11. Пароход с членами императорской семьи
Пароход с членами императорской семьи в Ярославле в дни торжеств по случаю празднования 300-летия Дома Романовых, 21 мая 1913 год.
12. Во время пребывания Николая II в Москве
Во время торжественного выхода с Красного крыльца по случаю пребывания императора в Москве.
13. Кропление святой водой
Кропление святой водой офицеров и солдат Петергофского гарнизона после молебна в присутствии Императора Николая II.
Источник:
После 1917 года перед дворянством, которое не покинуло Россию, стояло две задачи: адаптироваться к новым условиям и при адаптации не потерять традиции.
После Октябрьской революции
Согласно документу о переписи населения в 1897 году в Российской империи проживало 125 640 021 человек, из них 1,5% составляло дворянское население, или 1 884 601 человек. Во время первой волны Белой эмиграции большая часть дворян покинуло Россию, значит, по примерным оценкам, осталось около 500-600 тысяч человек дворянского происхождения.
В 1917 году, после Великой октябрьской революции, дворянство как сословия не стало. «Декрет о земле», который приняли 25 октября 1917 года, лишил дворян основного источника существования, так как земли изымались государством. Из документа следовало, что имения переходят в руки крестьянских депутатов. Закон вводил уравнительный принцип распределения земли. Теперь право пользования получали те, кто обрабатывал землю собственным трудом.10 ноября 1917 года совет народных комиссаров издал декрет «Об уничтожении сословий и гражданских чинов».
В архиве усадьбы Солохта Череповецкого уезда (сегодня Вологодская область) сохранились документы, которые показывают, что мебель, хозяйственные постройки, запасы зерна и муки продавались за бесценок, сдавались в аренду и передавались государственным учреждениям. Помещики Игнатьевы после революции покинули свои имения и уехали в неизвестном направлении. Их усадьбу в Угрюмове конфисковали местные власти и создали там сельскохозяйственную коммуну. Также известно, что дворянам оставляли небольшие земельные участки для самостоятельной обработки.
Еще один пример трагической судьбы дворянской фамилии Гальских. После выселения из особняка на берегу реки Шексны они были вынуждены переезжать из квартиры в квартиру, в итоге семья распалась, а на Марию Алексеевну Гальскую советские власти сфабриковали дело как на «врага народа» и в 60 лет сослали Восточную Сибирь.
«Бывшие» дворяне искали источники новые способы заработать. Но поиски работы осложнялись тем, что дворяне попадали под классовую дискриминацию, и высокие посты были для них закрыты. Поэтому каждый дворянин искал себе «место под солнцем» долго, используя связи, вспоминая приобретенные навыки. Дворяне, оставшиеся в России, понемногу адаптировались к новым условиям жизни.
Например, в деревне Клопузово Уломской волости (Вологодская область) две помещицы организовали постоялый двор. Правда, в феврале 1925 года на них составили два протокола за то, что предпринимательницы не платили налоги. Дело передали в народный суд.
Князь Ухтомский в 1924 году создал рабочую артель во Владимирской области. И советские власти снова препятствовали развитию «бизнеса» и постановили упразднить артель из-за того, что «артель организована из нетрудового элемента».
Кто остался?
Княжеский род Голицыных – один из самых заметных аристократических родов в России, также самый многочисленный. Генеалогическое древо Голицыных (которое составил князь Голицын в конце XIX века) показывает 1200 человек.
Фамилия Хилковых, наоборот, самая малочисленная аристократическая фамилия.
Аксаковы – старейшая дворянская фамилия, история которой ведется с XI века. К этой фамилии принадлежит знаменитый писатель Сергей Тимофеевич Аксаков. Зворыкины – наоборот, молодая фамилия, известная с XVIII века.
Главная проблема дворянских фамилий – отсутствие карьерных притязаний, ведь раньше аристократу «не подобало» работать и становится профессионалом в своем деле. Перестраивать свое мышление на новый лад было трудно. Но среди представителей дворянства были профи своего дела: Николай Владимирович Голицын был крупным ученым-архивистом, разговаривал на 11 языках и до Революции вступил в должность директора Главного архива в Санкт-Петербурге. Кирилл Николаевич Голицын в 1923 году бросил учебу в Архитектурном институте, но позже работал как художник-оформитель. С 1932 года работал в Москве: оформлял музеи, выставки и подрабатывал в издательствах. Сергей Михайлович Голицын, двоюродный брат Кирилла, окончил Высшие литературные курсы и в 1930-х года публиковал детские рассказы в журналах «Мурзилка», «Чиж». Кроме писательского труда, Сергей Михайлович работал топографом и в 1930-х годах участвовал в строительстве канала имени Москвы. Молодые представители дворянских фамилий были гибче, и быстрее приспосабливались к новым условиям.
Хилковы
Княжеский род Хилковых, несмотря на относительную «молодость», тоже быстро адаптировался к новым условиям жизни. Борис Дмитриевич Хилков, после военной службы в 1920-1930 годах получил работу старшего редактора в отделе законодательства Реввоенсовета СССР. Потом он занимался сельским хозяйством, работал бухгалтером в колхозе – до расстрела в 1938 году. Брат Бориса, Александр, работал столяром-модельщиком в вагоноремонтном заводе Ленинграда. Также он писал статьи для журналов «За рубежом», «Вокруг Света», «Рабселькор», «Вагоностроитель». В свободное время даже успевал писать роман «Обнаженные корни», и это произведение (вернее, две его части) было опубликовано в 1940 году
Михаил Хилков, сын Бориса, закончил Дальневосточный рисо-мелиоративный техникум в Уссурийске и работал на рис совхозе. Там же, в Уссурийске, занимался топографией. Представители Хилковых проявили себя очень активно, но их карьере «мешало» дворянское происхождение и репрессии.
Аксаковы
Самым активным представителем фамилии Аксаковых был Борис Сергеевич Аксаков. Бывший офицер, он работал на Сызрасньско-Вяземской железной дороге, уехал в Казахстан на сельхохозяйственные работы. В 1930-годы работал экономистом. Сестры Бориса – Ксения, Нина и Вера – тоже нашли себе занятие. Ксения работала в системе народного образования, Нина – заместителем начальника в Кадровом секторе Госплана. Вера получила должность машинистки в Жиртресте. При советской власти и мужчины и женщины рода Аксаковых нашли себе занятие и смогли грамотно адаптироваться в новом обществе.
Зворыкины
Зворыкины интересны тем, что именно они так яростно выступали против работающих дворян. Для них особенно болезненна была потеря недвижимого имущества, как источника денег. Но они смогли свои увлечения превратить в профессию. Например, Николай Зворыкин увлекался охотой, и при советской власти устроился на работу в Лесосоюз, а с 1925 года публиковал рассказы в охотничьих журналах. Федор Зворыкин в 1920-х писал фокстроты для певцов и артистов. Но дело шло не слишком успешно, поэтому Федор окончил курсы иностранных языков и преподавал английский язык. Надежда Зворыкина давала частные уроки английского языка, а Ксения Зворыкина работала библиотекарем в Смольном институте.
Николая Щорса когда-то называли «украинским Чапаевым», в последнее время эта неоднозначная фигура отечественной истории вызывает множество споров, хотя рядом с ним находилась еще более одиозная персона – его жена Фрума Хайкина. Она служила в ЧК на приграничной станции Унеча, через которую из России эмигранты выезжали в Украину, а оттуда – за границу. О жестокости палача революции ходили легенды: Хайкина руководила массовыми расстрелами, пытками и ограблениями, уничтожила около 200 офицеров, пытавшихся бежать из России, а однажды сожгла заживо старого генерала, у которого нашли спрятанные деньги.
Фрума Хайкина-Щорс | Фото: kraevedoff.ru
Фрума Ефимовна Хайкина родилась в 1897 г. в семье еврейского чиновника. О ее детстве и юности не сохранилось почти никаких сведений, известно только то, что в 1917 г. она примкнула к революционному движению. В городе Унеча она собрала китайцев и казахов, которые до войны работали на строительстве железной дороги, и создала из них боевой отряд при местной ЧК. Хайкина была также членом Унечского ревкома и фактически была первым лицом на этой станции.
На станции Унеча Фрума Хайкина чувствовала себя полноправной хозяйкой | Фото: bryanskzem.ru и svoboda.fm
Свою первостепенную задачу Фрума Хайкина видела в уничтожении врагов революции и наведении «порядка» на приграничной станции, а также, как гласила инструкция местной ЧК, в осуществлении «надзора за контрреволюционной агитацией, местной буржуазией, неблагонадежными контрреволюционными элементами, кулаками, спекулянтами и прочими врагами советской власти, принятии мер пресечения и предупреждения против врагов».
Николай Щорс среди курсантов школы комсостава, 1935 | Фото: kraevedoff.ru
В Унече Хайкина чувствовала себя полноправной хозяйкой. Ее замечали издалека – она носила кожаную куртку и кожаные штаны, с маузером на боку, всегда в сопровождении своих китайцев. В городе ее прозвали «Хая в кожаных штанах». Женщина-палач наводила страх и на приезжих, и на местных жителей – она могла без суда и следствия расстреливать всех, кто вызывал у нее подозрения. Эмигранты везли с собой валюту и драгоценности, которые у них отбирали в Унече «в пользу трудового народа».
Надежда Тэффи | Фото: colors.life
После революции из страны выезжали десятки тысяч людей. В числе тех, кто покидал Россию в 1918 г., оказались и писатели Надежда Тэффи и Аркадий Аверченко. Они имели дело с Фрумой Хайкиной, и Тэффи так описала свои впечатления от встречи с ней: «Здесь главное лицо – комиссарша X. Молодая девица, курсистка, не то телеграфистка – не знаю. Она здесь все. Сумасшедшая – как говорится, ненормальная собака. Зверь… Все ее слушаются. Она сама обыскивает, сама судит, сама расстреливает: сидит на крылечке, тут судит, тут и расстреливает».
Николай Щорс | Фото: gallery.ykt.ru и lotussoft.biz
Весной 1918 г. в Унечу прибыл командир партизанского большевистского отряда Николай Щорс. Фрума Хайкина помогла ему подавить мятеж в Богунском полку, формированием которого он занимался. А осенью она стала его женой. Вместе они выбили из соседних с Унечей районов отряды немцев и гайдамаков и расстреляли всех, кто с ними сотрудничал. Хайкина и тут проявляла жестокость палача – провинившихся убивали вместе со всей семьей.
Николай Щорс | Фото: argumentua.com
По свидетельству железнодорожника Васеко, эта женщина-палач «своими суровыми мерами навела страх не только на спекулянтов и эмигрантов, но и на красногвардейцев Богунского полка. Многих из солдат она расстреляла, каковые восстали и желали убить её и китайцев. Но она, бросив бомбу в отряд, бежала». Писатель Амфитеатров-Кадышев вспоминал: «Свирепость Хайкиной при допросах лиц подозрительных достигала неимоверных размеров: она, например, делала бритвой надрезы на теле допрашиваемых и поливала царапины одеколоном».
Фрума Хайкина (Ростова-Щорс), беспощадный палач революции | Фото: myhistori.ru
А в августе 1919 г. во время боя с петлюровцами Щорс был убит. После этого Хайкина уехала в Самару. Она изменила свою фамилию и стала Ростовой-Щорс, получила техническое образование, работала на стройках объектов ГОЭРЛО. Большинство биографов пишут, что с тех пор основной ее профессией была «вдова народного героя Щорса». Ее пригласили в качестве консультанта на съемки фильма Довженко о ее муже, она участвовала в подготовке сборника воспоминаний о Щорсе, выступала на различных официальных мероприятиях, связанных с ним, рассказывала молодежи о подвигах своего героического супруга. Как «вдове героя гражданской войны» ей дали квартиру в «доме правительства» на набережной.
Кадр из фильма А. Довженко *Щорс*, 1939 | Фото: kino-teatr.ru
Кадр из фильма А. Довженко *Щорс*, 1939 | Фото: kino-teatr.ru
Когда в 1977 г. Фрума Хайкина-Щорс-Ростова скончалась, ее настоящей фамилии, так же, как и о чекистском прошлом, уже никто не помнил. Только спустя 20 лет после ее смерти историки открыли немало ранее не известных фактов о палаче по прозвищу «Хая в кожаных штанах».
Фрума Хайкина (Ростова-Щорс), беспощадный палач революции
Источник:
Часто утверждается, что развитие восточного региона Европы отстаёт от развития Запада на 50-100 лет. Отчасти это верно, особенно в плане социального уклада. Однако в научно-техническом смысле на многих этапах истории Российская империя оказывалось наравне с ведущими на тот момент государствами. В частности, в тот момент, когда бал правила модернизация энергетики – всеобщая электрификация – именно на территории нынешнего СНГ внедрялись передовые технологии и осуществлялись самые дерзкие проекты.
Царская Россия славилась великими учёными и инженерами. Недаром до сих пор в справочной литературе рядом указываются фамилии Маркони и Попова, Яблочкова и Эдисона. Различными путями отечественные и зарубежные специалисты приходили к одинаково впечатляющим результатам. Помимо гениальных изобретателей до революции империя имела большое количество просто хороших специалистов, подготовленных в основном учебными заведениями Петербургской академии наук. Особенно много выдающихся инженеров выпустил Санкт-Петербургский Практический Технологический институт, Техническое училище Почтово-телеграфного ведомства (ныне Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ» имени В. И. Ульянова), Институт Корпуса инженеров путей сообщения (ныне Петербургский государственный университет путей сообщения). Многие в эти ВУЗы поступали уже после окончания физико-математических факультетов ведущих государственных университетов.
Проекты электрификации в Российской империи прежде всего были связаны с транспортной инфраструктурой и телеграфной связью, а уже затем с бытовыми потребностями населённых пунктов – освещением, отоплением, работой предприятий. Однако мало какие из грандиозных задумок по электрификации железных дорог, прокладке линий электрического трамвая и метро доходили до практической реализации. Проблемы были скорее политическими и идеологическими, чем инженерными; после Октябрьской революции многие из тех, кто стоял у истоков российской электрификации, избегали связываться с наиболее перспективными идеями. Например, Глеб Кржижановский, один из ведущих электротехников начала 20-го века, обжегшись на молоке, стал дуть на воду – вместо того, чтобы использовать её для постройки ГЭС.
Да будет свет
В 1872-м году в Москве был открыт кабельный завод, а в 1873-м Александр Лодыгин провёл опыты по освещению улиц Петербурга лампами накаливания. Организованное им «Товарищество электрического освещения Лодыгин и Ко», имевшее монополию на применение ламп накаливания, особого успеха не добилось – на тот момент улицы столицы освещались в основном газовыми фонарями, и отбить эту нишу у давно обосновавшихся в ней компаний с ходу не получилось. А затем Лодыгину по личным причинам стало не до прогресса. Тем более что первые лампы накаливания имели угольные стержни-нити, которые имели низкую светимость и очень быстро перегорали.
Поэтому начавшаяся электрификация уличного освещения взяла на вооружения свечи Яблочкова – угольные дуговые лампы, каждой из которых хватало примерно на два часа службы. В 1878-м эти лампы были установлены для освещения Михайловского манежа и Большого театра в Петербурге, а затем ими стали заменять газовые и масляные светильники на площадях и крупных улицах. Из-за малого срока службы свечи Яблочкова популярности не обрели – их нельзя было дозаправить, а приобретение новых обходилось в немалые деньги. Работа же над лампами накаливания российскими инженерами уже не велась – патент на изобретённую Лодыгиным вольфрамовую нить был перепродан General Electric. Российское «Общество электрического освещения» за несколько лет до Октябрьской революции приобрело права на производство новых ламп накаливания, но разруха после Первой мировой войны и нарастающая экономическая нестабильность не позволила массово перевести освещение на электричество.
свечи Яблочкова с угольными стержнями
одна из первых ламп накаливания Лодыгина
В основном свечи Яблочкова или лампы накаливания устанавливали в цехах, в преуспевающих магазинах, в театрах и местах собраний. Жилые дома, расположенные вблизи районных электростанций, и некоторые богатые поместья тоже обзаводились продвинутым освещением, но до 1917-го года даже в столицах электрические лампы были лишь в 30% жилищ.
Провода и роторы
Справедливости ради, проблема была не только в лампах, но и в электроснабжении. Производства устанавливали себе отдельные маломощные генераторы, города и деревни побогаче следовали тем же путём. Государственной программы финансирования электрификации не было, но иногда городские власти выделяли средств из резервных фондов. В 1912-м году сотрудники «Общества электрического освещения» взялись за создание крупных электростанций, которые могли бы снабжать энергией целые районы. Первой такой станцией стала «Электропередача» в Московской области, вокруг которой сейчас раскинулся городок Электрогорск. Эта станция до сих пор является местом проведения многочисленных экспериментов в области тепловой энергетики. На момент постройки она была самой крупной ТЭС, работавшей не на привозном топливе, а буквально «на подножном корме».
«Электропередача» обрела жизнь благодаря четырём людям: Кржижановскому, Радченко, Классону и Винтеру. Имя Классона станция носит сегодня; именно он подобрал место вблизи подходящего водоёма-охладителя и на богатейших залежах торфа, который изначально служил топливом для производства пара. Иван Радченко заведовал разработкой торфа. Александр Винтер, получивший образование в железнодорожном училище, через год после поступления в Киевский политехнический институт был выслан в Баку за студенческие беспорядки. В столице Азербайджана он по шестнадцать часов в сутки, по его же воспоминаниям, проводил в котельных. Работа в местном обществе «Электрическая сила» дала ему знания о функционировании паровых турбин, подобных тем, что позднее были установлены на «Электропередачу».
Однако построить станцию – это одно, а вот устроить подачу энергии от её генераторов к лампочкам и станкам – другое. 75 км от Москвы следовало каким-то образом преодолеть. На седьмом Всероссийском электротехническом съезде в 1913-м году инженеры договорились, что самый перспективный способ передачи энергии на большие расстояния – воздушные высоковольтные линии. Кабельный завод в Москве работал уже почти полвека, меди хватало, дерева для постройки опор – тоже. Имелись трансформаторы, как и теория, по которой можно было рассчитать оптимальный вольтаж для передачи и для потребления. Не было только одного – прецедента постройки семидесятикилометровой линии на землях Подмосковья. На землях, заболоченных и лесистых, и потому трудных для строительства, или же находящихся во владении частных лиц.
И как раз тут у энтузиастов-электротехников возникли проблемы. Дело в том, что не существовало практики взаимодействия поддерживаемого государством проекта с частными землевладельцами – дворянами и помещиками, далёкими от тяги к прогрессу. Законодательства, которое регулировало бы эти вопросы, не было тоже. А царскими указами в начале 20-го века поставить на место десяток зажиточных подданных уже не представлялось возможным. Поэтому руководители проекта, в основном Кржижановский и Винтер, лично договаривались с каждым из неуступчивых обладателей земель на пути от Электрогорска к Москве. Платили, заводили знакомства, увещевали и выпивали вместе с теми, кто упрямился.
Тем не менее, к 1914-му году была завершена постройка и «Электропередачи», и ЛЭП. Москва получила своё электричество. Новая станция заменила ряд мелких:
— Георгиевскую, построенную в 1902-м году; эта ТЭС работала на привозном топливе и давала свет зданиям в радиусе полутора вёрст;
— Городскую, за счёт которой освещался Каменный мост и площадь у храма Христа Спасителя;
— Дворцовую (построенную немецким промышленником Сименсом для освещения Кремля);
— привокзальные Ярославскую и Брестскую;
— и др.
Поскольку в 1914-м Российская империя вступила в Первую мировую войну, «Электропередача» так и осталась единственной станцией, способной снабжать энергией целую область.
Георгиевская электростанция
В это же время шло строительство меньших электростанций. Практика их создания была сформирована компанией Сименса в 80-х годах. В 1897-1898-м «Общество электрического освещения» в Петербурге строит электростанцию на Обводном канале, Кельнское общество «Гелиос» – ещё одну, на Новгородской улице, а Бельгийское анонимное общество электрического освещения – третью, на набережной Фонтанки. На десять лет этих станций хватает. Затем, после того, как правительственную комиссию не прошёл план постройки метро в Петербурге, принимается решение проложить линии электрического трамвая. В Киеве такой трамвай появился ещё в 1892-м году – для него построили полтора километра линий и 30-киловаттную электростанцию. Теперь же Генрих Графтио, впоследствии ведущий специалист по электрификации железных дорог, запускает в 1907-м году трамвай в Петербурге, и заодно строит «Трамвайную» электростанцию. В 1914-м началось строительство пятой станции, «Уткиной заводи». Но, как и в случае с предыдущими станциями, основную часть финансирования предоставили зарубежные инвесторы, в основном немецкие. С началом войны их попросили покинуть страну, да они и сами не горели желанием отдавать деньги вражескому государству. А «Русское акционерное общество электрических районных станций», которое формально руководило стройкой, само проект «не вытянуло».
киевский трамвай
За пределами столиц сооружение электростанций в основном находится в руках филиалов «Общества Электрического освещения» и электротехнических обществ – иностранные предприниматели редко заглядывали в провинции. В результате на просторах Российской империи нечасто появлялись мощные станции, зато часто – технически передовые. Например, первая электростанция, вырабатывавшая переменный трёхфазный ток, была сооружена в Новороссийске. Краснодарский край вообще отличался хорошими показателями электрификации, в основном за счёт удачного для прокладки ЛЭП равнинного рельефа северного берега Кубани.
Также в отдалённых регионах хорошо обстояло дело с гидроэлектростанциями. Первая из них появилась на реке Березовка у Зыряновского рудника на Алтае. Её мощность составляла 150 кВт и спроектирована она была горным инженером Кокшаровым. Большей известностью пользовалась построенная в Петербурге, на реке Большая Охта, 300-киловаттная станция. Над её строительством в числе прочих работал Роберт Классон. Следующая ГЭС, получившая имя «Белый уголь», расположилась опять в глубинке, хотя и у курортных Ессентуков и Кисловодска – на реке Подкумок. Эта станция питала 400 уличных дуговых фонарей, электродвигатели для насосов минеральных вод и несколько трамвайных линий.
Вообще проекты использование энергии рек появились даже раньше, чем Сименс организовал своё «Общество электрического освещения». Предложения по строительству ГЭС в 1880-м выдвигал российский инженер Чиколев, а в 1892-м с аналогичными идеями выступал Николай Бенардос. По его замыслу электроэнергией, полученной от турбин на Неве, должен был снабжаться Петербург. Графтио предполагал использовать течение реки Волхов (при советской власти его проект будет претворён в жизнь). Но поскольку наиболее организованно работал Кржижановский с коллегами, ГЭС по используемости отставали от ТЭС.
И всё же в 1913-м году на протяжённых речках насчитывались тысячи небольших электростанций. Ещё больше их стояло на горных речушках, вблизи рудничных предприятий. К 1917-му году суммарная мощность гидроэлектростанций России достигала 19 МВт. Самая крупная из них вырабатывала 1350 кВт электричества и находилась в Туркестане – эта Гиндукушская ГЭС работает до сих пор. Для сравнения, самая производительная электростанция империи – «Электропередача» – производила 9000 кВт энергии.
машинный зал Гиндукушской ГЭС
Причины, почему в центральных регионах акцент делался на тепловых станциях, а на периферии – на ГЭС, довольно очевидны. Во-первых, изначально считалось, что равнинные, хоть и полноводные реки использовать для производства электроэнергии невыгодно. Во-вторых, в Москву и Петербург регулярно поставляли большое количество топлива, добытого в других государствах (важным поставщиком была Англия). А отдалённые населённые пункты рассчитывать на стабильное снабжение не могли. В то же время, обильные торфяные залежи в Подмосковье способствовали появлению небольших электростанций, находящихся в частном владении.
Начало Первой мировой несколько изменило расстановку сил в российском энергетическом сегменте. Со времён Сименса подрядчиками и спонсорами развёртывания сети электростанций выступали в основном подданные Германии. В 1909-м году более 85% электротехнических предприятий и компаний принадлежали не Российской империи; из-за обострения отношений к 1914-му году эта доля упала до 70%, но этого было недостаточно – резкое сворачивание зарубежных инвестиций всё равно сильно ударило по энергетическому строительству.
Другой проблемой было отсутствие машиностроения достаточного уровня. Например, при строительстве Гиндукушской ГЭС использовались турбины австро-вергерского производства. Даже для крупнейших столичных электростанций турбины поставлялись из Европы и США. С началом войны поставки сократились. Правда, в результате этого кроме негативного влияния был и положительный момент – постепенно стало развиваться отечественное приборостроение. Сразу после начала войны открылся Московский Электроламповый завод; рассматривались проекты по сооружению турбинных заводов, но до революции их не успели осуществить.
Тормозные колодки
В 1900-1914-м годах темп электрификации был одним из наиболее высоких в мире. Однако это касалось промышленного оснащения электротехникой; бытовые приборы и освещение на электричестве были редкостью. Отчасти это было вызвано не слишком высоким средним уровнем дохода. Отчасти – проблемами с электростанциями:
— из-за отсутствия юридической базы, позволяющей урегулировать прокладку ЛЭП на частных владениях, строительство удалённых от населённых пунктов станций не представлялось выгодным;
— из-за личных пристрастий ведущих инженеров страны упор делался на строительство тепловых электростанций, в то время как ГЭС отводилась вспомогательная роль;
— подавляющее большинство станций производило постоянный ток – в стране не было заводов, которые бы собирали оборудование для работы с переменным током;
— выгоду в электрификации видели лишь немногие влиятельные жители России. В основном дворянство и мещанство не было заинтересовано в модернизации;
— не существовало централизованного плана электрификации, государственного финансового плана и управляющих органов. Работы велись частными компаниями – «Сименс и Гальске», «Обществом Электрического Освещения», городскими электротехническими обществами.
В 1914-м году к этим факторам добавилась Первая мировая война. На фронт ушли многие знающие специалисты. Темп строительства электростанций и прокладки линий передач упал вдвое, и до Октябрьской революции уже не восстановился.
Хроники электрификации: личности и организации
Отдельные случаи подведения электричества в частные дома и цехи в России известны с 70-х годов 19-го века. В 1878-м Александр Бородин, выпускник питерских институтов и ведущий инженер Киево-Брестской железной дороги оснастил токарный цех Киевских же железнодорожных мастерских четырьмя дуговыми фонарями, каждый из которых был запитан от своей электромагнитной машины Грамма. В 1879-м году электрическое освещение впервые было применено для подсветки моста – им стал разводной Литейный мост через Неву.
На тот момент монополия на освещение питерских улиц принадлежала компаниям-производителям масляных и газовых фонарей. Однако Литейный был построен после заключения монопольного договора и не попадал под его действие. Успешное завершение проекта по электрическому освещению моста стало одной из причин образования в 1880-м электротехнического отдела Русского технического общества. Под его покровительством была начата установка ламп Яблочкова на улицах Москвы и Петербурга, а также в некоторых промышленных помещениях. Интерес к проекту, опять-таки, сильнее всего проявляли транспортные компании – железнодорожные и пароходные.
В это время в стране обосновывается крупный немецкий инженер и промышленник Эрнст Вернер фон Сименс. Специалист по электрическому телеграфу, генераторам постоянного тока и меценатству, именно он вводит в обиход слово «электротехника» и даёт миру множество коммуникационных и транспортных технологий. Царская Россия становится одним из его испытательных плацдармов – в 1883-м году он работает над праздничной иллюминацией Кремля. Затем его компания «Сименс и Гальске», которая позднее станет концерном мирового уровня Siemens, обеспечивает освещение Невского проспекта и Зимнего дворца.
Боголюбов А.П., «Иллюминация Кремля», 1883г.
К 1887-му году Сименс принимает Российское подданство, становится дворянином и основывает «Общество Электрического Освещения». На протяжении следующих тридцати лет – до самой Октябрьской революции – работа этого общества отличалась наибольшей эффективностью среди всех организаций, занимавшихся электрификацией. Кстати, именно в этой, глубоко коммерческой организации начинал Глеб Кржижановский.
Фамилия этого электротехника в связи с революционной деятельностью упоминается даже чаще, чем в связи с энергетикой. Причины на то имеются – знаменитый ГОЭЛРО (Государственная комиссия по электрификации России) был основан именно Кржижановским, а многие его положения были больше идеологическими, чем практическими. Кроме того, Кржижановский был близким другом В.И. Ленина. Но ещё до всевозможных революций этот человек был обычным монтажником, инженером и управляющим Московской кабельной электросетью, создателем весьма интересных проектов электростанций.
Прямо на стыке двух столетий гидротехник Богоявленский предложил постройку ГЭС в районе Жигулёвской возвышенности, на родной для Кржижановского Волге. Кржижанвский, на тот момент уже хорошо зарекомендовавший себя инженер, отнёсся к плану благосклонно, но другие местные специалисты идею раскритиковали, посчитав, что она непрактична. А главное – воспротивились церковники. Епископ Симеон написал приволжскому землевладельцу графу Орлову-Давыдову депешу, в которой настойчиво просил оградить красоты Поволжья от посягательств богоотступников-электротехников. К нему присоединились чиновники и купцы, и дело отложили в дальний ящик. Кржижановский в дальнейшем стал ярым приверженцем торфяных теплоэлектростанций, строившихся быстро и не требовавших огромных площадей. А спустя полвека на Волге всё-таки построили ГЭС, и не одну, а целую их систему.
строительство Жигулёвской ГЭС
Однако и ТЭС оказались полезны. Ими в основном занималась группа техников, возглавленная тем же Кржижановским; в неё также входили А. Винтер, Р. Классон, И. Радченко. Друзья по «Обществу электрического освещения», они разработали ряд проектов электростанций на угле и торфе; их трудами за несколько лет была создана сеть районных ТЭС на паровых турбинах. Они же раз за разом переводили системы подачи электроэнергии на большие вольтажи. Эта работа продолжалась после Октябрьской революции; по сути, весь план ГОЭЛРО был лишь модификацией старых проектов.
У всего есть предыстория
Одним из величайших достижений советского ГОЭЛРО традиционно называется Днепрогэс – мощная и технологически продвинутая электростанция, построенная за счёт десятков жизней работников. Однако проект этой самой Днепрогэс был разработан гидротехником Генрихом Графтио за пару лет до Октябрьской революции. Причём с точки зрения сохранения судоходства на Днепре и естественного гидрологического режима, первоначальный план строительства был более щадящим.
По уровню производства электроэнергии в 1913-м году Россия находилась на четвёртом месте (2,5 млрд. кВт*ч) после США, Германии и Великобритании (26, 8, 3 млрд. кВт*ч соответственно). За период с 1888 по 1914-й год количество электростанций городского значения выросло с одной до ста тридцати, а их суммарная мощность – с 505 до 150000 кВт. С началом Первой мировой темпы электрификации упали, но один из ведущих российских учёных того времени – Владимир Вернадский – отличавшийся широтой интересов и впечатляющими способностями к аналитике, предсказывал, что к 1925-му году вся страна будет охвачена районными станциями типа «Электропередачи», и производство станет полностью электрифицированным.
Если вспомнить программу электрификации СССР, увидеть параллели с ранними наработками легче лёгкого. А главное – практически все запланированные стройки должны были использовать наработки учёных царской России, в массе своей, впрочем, перешедших в ГОЭЛРО.
Правда, был и другой аспект дореволюционной электрификации: возможно, по выработке энергии Россия и была на четвёртом месте, но вот потребление её на душу населения было одним из самых низких, по крайней мере, среди стран Европы и Америки. Электроснабжение предназначалось для общественных учреждений, улиц, площадей и заводов, но не для среднестатистического горожанина и тем более не для обычного крестьянина. Тем более что почти все станции работали на привозном либо низкокалорийном топливе, и производили постоянный ток, который в кабелях ЛЭП быстро затухал.
Источники
1. Олег Никитин. Плюс электрификация
2. Электрификация империи
3. Вольф Кицес. Проблемы электрификации царской России
4. Пресс-служба ОАО «СО ЕЭС». 85 лет вахты во всех режимах
5. Вадим Эрлихман. Электрификация всей страны, план ГОЭЛРО и эпоха освещения
6. Wikipedia. Electrification
7. Википедия. Вернер фон Сименс
8. Википедия. Генрих Осипович Графтио
9. Википедия. Глеб Максимилианович Кржижановский
10. Википедия. Роберт Эдуардович Классон
11. Википедия. Шатурская ГРЭС
12. Официальный сайт МОСЭНЕРГО. ГРЭС-3 им. Р.Э. Классона
13. Олег Пуля. Водяная мощь России
PS
Демифологизация плана ГОЭЛРО началась в конце 1980-х, когда отпала необходимость оправдания советского социалистического строя. В учебных курсах по истории экономики СССР ведущих советских вузов иначе стали трактоваться его цели и задачи.
Во-первых, вспомнили, что когда план только разрабатывался, было много предложений, как его назвать. Рассматривались варианты: ГРЭК, ЭЛЕРОС, КОПЭРО, КОМЭРО, КОМПЭЛЕРО, ГОСЕЭЛ, ГОРЭЛ и т.д. И только из уважения к пионеру российской гидроэнергетики Генриху Осиповичу Графтио был принят его вариант: «ГОЭЛРО».
Во-вторых, выяснилось, что строго говоря, ГОЭЛРО не был планом электрификации, а представлял собою перспективный план комплексного развития отраслей народного хозяйства и экономических районов, в связи с их электрификацией. План предполагал через десять лет после принятия (1920 г.) увеличить промышленное производство России на 80%, сравнительно с уровнем 1913 года. Увеличение производства текстильной промышленноґсти предполагалось на 47%, химической — на 150%, черной металлургии и машиностроения — на 100%. При этом производство электроэнергии в 1930 г. должно было составить не менее 8,8 млрд. кВт*час.
В-третьих, оказалось, что, помимо В.И.Ленина, Г.М. Кржижановского и Л.Б. Красина у плана ГОЭЛРО имелись «более близкие родственники», например, ректор МВТУ профессор В.И. Гриневицкий. В монографии, опубликованной в 1919 году в Харькове, он убедительно доказал, что основным направлением энергетики ближайшего будущего станет развитие районных станций, работающих на малоценном, зато дешевом топливе. Затем дороговизна топлива сделает рентабельной постройку гидроэлектростанций: на реках Свирь, Мета, Волхов, Днепровских порогах, реках Кавказа.
В постсоветское время были сделаны попытки объяснения социальных мотивов фетишизации «ленинских идей всеобщей электрификации». В.Л. Гвоздецкий (зав. отделом истории техники и технических наук Института истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова РАН) считает, что истинной причиной пристального внимания большевистских лидеров к энергетическому строительству были их идеологически-мировоззренческие чаяния:
«Они надеялись с помощью электрификации перевести национальґный менталитет из креационистских, в первую очередь православных координат, в направление обожествления новой атеистической власти, принесшей народу и в прямом (через электрификацию), и в переносном смысле свет. Особое внимание уделялось при этом крестьянству, как основному и достаточно консервативному сословию, носителю частнособственнических инстинктов. Надеялись, что «лампочка Ильича» и электроплуг помогут оторвать крестьянство от земли и превратить его, согласно терминологии Л.Д. Троцкого, в «трудовую армию наемных сельских рабочих».
Профессора-преподаватели МГИМО А.И Грищенко и П.С. Зиноватный исследовали законодательные акты и иные правовые документы государственной власти в области электроэнергетики в период с 1885 г. до 1918 года. И пришли к выводу, что к началу Февральской революции «правительство Российской Империи подошло с определившимся направлением политики в отношении электрических предприятий», а именно:
1. Вводилась монополия государства на производство и передачу электрической энергии, для чего устанавливалась особая концессионная система возникновения электрических предприятий.
2. Создавались правовые условия для свободной деятельности электрических предприятий. В первую очередь, они получали право в определенном порядке принудительно отчуждать частновладельческие земли или участвовать в пользовании ими и право пересечения дорог для устройства электротехнических сооружений.
3. Поощрялось составление и воплощение плана строительства частным капиталом или непосредственно казной на концессионных началах сети крупных районных электрических станций в местах залегания минерального топлива или «белого угля» — силы падения воды.
М.Н. Барышников (Российский государственный педагогический университет) на примере «Общества электрического освещения 1886 года» и торгового дома (полного товарищества) «Сименс и Гальске» проанализировал эволюцию организационной структуры крупнейшего в дореволюционной России энергетического и электротехнического холдинга, находившегося под контролем семьи Сименс.
В работе приводятся данные о финансово-экономических показателях деятельности петербургского и московского отделений «Общества-1886 г.», сделанные на основании их балансов и отчетов за 1886-1916 гг.
Кандидат технических наук А.А. Беляков (МИСИ) исследовал вопрос о деятельности правительственных комиссий при Министерстве путей сообщения по изучению водных ресурсов Российской Империи, с «введением в работу ныне напрасно теряющейся энергии рек и сбережением тем запасов топлива». Оказывается, царское правительство вынашивало планы строительства крупных гидроузлов и гидроэлектростанций для развития судоходства и электрификации районов, богатых «белым углем», то есть гидроэлектроэнергией.
К сожалению, до сих пор не появилось ни одного исследования, посвященного истории становления российской электротехнической промышленности, за исключением группы предприятий «электрослаботочной промышленности» С.-Петербурга, исследованной доктором исторических наук Т.В. Алексеевым. По этой причине в научной литературе продолжают высказываться ничем не обоснованные суждения, об абсолютной зависимости дореволюционной электрификации от поставок импортного оборудования. Между тем, еще в начале 1920-х гг. специалисты Научно-технического отдела ВСНХ отмечали высокий, опережающий другие отрасли, рост производства изделий (фабрикатов) русской электротехнической промышленности в период экономического подъема 1908-1913 гг., что, по их мнению, свидетельствовало о превращении ее в базовую промышленную отрасль.
Источник