писатель
Его называют пророком и гением, социалистом и анархистом. О нем пишут книги и снимают фильмы, он говорил о тотальной слежке, но некоторые моменты его биографии до сих пор представляют загадку.
Убить слона
В молодости Оруэлл, тогда ещё Эрик Артур Белл, служил в колониальной полиции в Бирме. В это время он понял, что для большинства бирманцев он является символом угнетения. Это вызывало в нем острое чувство вины, но его также раздражала реакция местных жителей, которые всячески проявляли к нему неуважение. Сами при этом они практически ничего не делали. Оруэлл даже называл бирманцев «злобными зверьками». Однажды в поселке, где служил Оруэлл, обезумел рабочий слон, начавший крушить все вокруг. Одного человека он растоптал до смерти. Местные жители обратились к Оруэллу. Слона он нашел уже успокоившимся, когда тот мирно жевал травку. Убивать животное, которое по уровню угрозы не отличалось от коровы, ему не хотелось, но толпа бирманцев, стоящая за спиной, не оставила Оруэллу выбора. Он выстрелил. Раз. Ещё раз. Он расстрелял все патроны, а после корил себя за конформизм. Единственной причиной, по которой он убил слона, было чувство того, что не сделай он этого, его бы посчитали посмешищем.
На волосок от смерти
В июне 1936 года Оруэлл женился. В декабре того же года отправился защищать испанскую Республику от генерала Франко, которого поддерживали Муссолини и Гитлер. В Испании Оруэлла считали бесстрашным и даже безбашенным. «Он был такого высокого роста и при этом всегда стоял. Капитан Бен Ленински вспоминал: «Говоришь ему: «Да пригни же ты голову!» — а он себе стоит». Подобная манера ведения боя не могла привести ни к чему хорошему: Оруэлл получил серьезное ранение, пуля едва не попала в сонную артерию. Выйдя из госпиталя, Оруэлл не угомонился: днём они с женой изображали из себя богатых английских туристов, а ночью писали на стенах «Visca P.O.U.M.!».
Пророк
По количеству сбывшихся пророчество Джордж Оруэлл занимает первое место среди всех писателей. Он предсказал тотальную слежку, агрессивное влияние СМИ на формирование мировоззрения людей, реалити-шоу и упрощение языка, так называемый «новояз». Также Оруэлл первым публично использовал термин «холодная война», окрестив так противостояние между СССР и США.
Оруэлл и Гитлер
Отношение писателя к Адольфу Гитлеру было парадоксальным. Он не раз говорил о магнетизме фюрера и заявлял: «Я готов публично заявить, что никогда не был способен испытывать неприязнь к Гитлеру». Оруэлл видел в нем «нечто глубоко привлекательное», но «убил бы его, если бы получил такую возможность». В рецензии на «Майн Кампф» Оруэлл писал о фюрере: «У него трагическое, несчастное, как у собаки, выражение лица, лицо человека, страдающего от невыносимых несправедливостей. Это лишь более мужественное, выражение лица распятого Христа…».
Скачки идей
Идейную принадлежность писателя нельзя назвать статичной и постоянной. В 1930-х годах он причислял себя к анархистам, в 1940-е – к социалистам. Перед смертью он стал опять склоняться к анархизму, так как разочаровался в идее большого государства как института. Оруэлл был ярым сторонником федеральной социалистической Европы и в общих чертах обрисовал эту идею в эссе 1947 года «К европейскому Единству». Неоднозначным было и его отношение к отношениям СССР и Англии. В 1942 году Оруэлл заявлял, что Англия и США должны требовать за свою помощь демократических перемен в СССР. «Пушки в обмен на демократию», – так он называл это. Также Оруэлл предрекал, что союз Англии и СССР не принесет ничего хорошего. Записывали Оруэлла и в антисемиты: он резко протестовал против создания государства Израиль, а в идеологии сионизма видел очередную уловку для подавления человека.
Ми-6
В 2003 году, когда вышло в свет 20-томное собрание сочинений писателя, мир узнал об Оруэлле много нового. Оказалось, что он тесно сотрудничал с британской разведкой и был ей осведомителем. Он вел записи, где отмечал свои соображения об известных людях, о том, какую они представляют угрозу, вычислял скрытых коммунистов и сочувствующих. В 1949 году, незадолго до смерти, писатель передал эти записи своей давней знакомой Селии Кирман, работавшей в Отделе информационных исследований.
Вопрос веры
Оруэлл был атеистом, но вопросы веры его интересовали только в контексте подавления воли масс, то есть он был уверен, что роль религии в сегодняшнем мире занимает политическая система. В романе «1984» он писал о том, что «государство — это Бог». Оруэлл критиковал Папу Римского за участие в политических интригах и утверждал, что «озлобленный атеист не столько не верит в Бога, сколько испытывает к нему неприязнь».
И что может быть лучше зимой, чем баночка варенья, хранящая в себе все запахи и краски лета! Наша любовь к варенью не знает границ: “Что делать?” — спросил нетерпеливый петербургский юноша. — “Как что делать: если это лето — чистить ягоды и варить варенье; если зима — пить с этим вареньем чай”. (В. Розанов, 1918 г.)
Варенье для Пушкина
Большим любителем варенья был Александр Сергеевич Пушкин. Он ел его много и с таким удовольствием, что даже равнодушные к этому лакомству друзья тоже начинали с аппетитом его уплетать. Самым любимым вареньем Пушкина было крыжовенное, которое называли также берсеневое, в честь сада на знаменитой Берсеневской набережной, который его владелец огородил живой изгородью из колючих кустов крыжовника.
Это варенье готовилось в муравлёном (покрытом глазурью) горшке, из недозрелых ягод крыжовника, переложенных рядами вишнёвых листьев и залитых крепкою водкою. Собирать ягоды для варенья следовало лишь между 10 и 15 июля, а сам процесс варки был очень сложным, Анна Родионовна умудрилась довести его до такого совершенства, что воспроизвести его будет сложно даже опытной хозяйке.
Варенье из крыжовника
Рецепт этого варенья описан в книге Гейченко С. С. «У Лукоморья» и выглядит так:
«Очищенный от семечек, сполосканный, зеленый, неспелый крыжовник сложить в муравленный горшок, перекладывая рядами вишневыми листьями и немного щавелем и шпинатом. Залить водкою, закрыть крышкою, обмазать оную тестом, вставить на несколько часов в печь, столь жаркую, как она бывает после вынутия их нее хлеба. На другой день вынуть крыжовник, всыпать в холодную воду со льдом, через час перемешать воду и один раз с ней вскипятить, потом второй раз, потом третий, потом опять положить ягоды в холодную воду со льдом, которую перемешивать несколько раз, каждый раз держа в ней ягоды по четверти часа, потом откинуть ягоды на решето, потом разложить ягоды на скатерть льняную, а когда обсохнет, свесить на безмене, на каждый фунт ягод взять два фунта сахара и один стакан воды. Сварить сироп из трех четвертей сахара, прокипятить, снять пену и в сей горячий сироп всыпать ягоды, поставить кипятиться, а как станет кипеть осыпать остальным сахаром и разов три вскипятить ключом, а потом держать на легком огне, пробуя на вкус. После всего сложить варенье в банки, завернуть их вощеной бумагой, а сверху пузырем и обвязать».
Утомительно, долго, но, как говаривал сам Пушкин, «Варенье сие почитается отличным и самым наилучшим из деревенских припасов». Александр Сергеевич мог есть такое варенье вазочками. На его рабочем столе во время работы всегда стояли кувшин с холодной водой и любимое варенье.
Варенье для Тургенева
И.С. Тургенев
Имение Тургеневых Спасское-Лутовиново
С детства обожал крыжовниковое варенье и Иван Сергеевич Тургенев. Именно его он упоминает в своем знаменитом романе «Отцы и дети»: «… на окнах банки с прошлогодним вареньем, тщательно завязанные, сквозили зелёным светом; на бумажных их крышках сама Фенечка написала крупными буквами: «кружовник»; Николай Петрович любил особенно это варенье». Но это было в детстве. А с возрастом он полюбил варенье из луговой клубники.
Его матушка, Варвара Петровна, выращивала целые поля махровых роз, и в больших количествах заготавливала из их лепестков гуляфную (розовую) воду, на которой и варили варенье.
Розовая вода
Рецепт 1827 года варенья из клубники выглядит так:
«Возьми фунтъ сахару, разведи его пополамъ с отварною и гуляфною водою, и поставя на жаръ, свари изъ него сыроп, и какъ уварится въ надлежащую густоту, то положи въ него фунтъ клубники, и на легкомъ жару оную кипяти; но должно смотреть, чтоб клубника не развалилась, ибо она слабее всякой ягоды к варенью, почему и должно оную менее другихъ ягодъ въ сыропе варить».
Возьми фунт сахару, разведи его пополам с отварною и гуляфною водою, и поставя на жар, свари из него сироп. И как уварится в надлежащую густоту, то положи в него фунт клубники и на легком жару оную кипяти; но должно смотреть, чтоб клубника не развалилась, ибо она слабее всякой ягоды к варенью, почему и должно оную менее других ягод в сиропе варить.»
Варенье из луговой клубники. Сварено в наши дни по старинному рецепту
В Спасском-Лутовинове во время Тургеневского праздника
Варенье для А.Н. Островского
Александр Николаевич Островский. 1879 год.
Усадьба в Щелыково
А.Н. Островский тоже очень любил варенье из крыжовника. Рецепт 1809 года этого фирменного варенья Островских хранится в архиве дома-музея писателя в Щелыково Костромской области. Главным его секретом является отвар из листьев вишни.
Варенье из крыжовника
Рецепт 200-летней давности крыжовенного варенья, найденный в усадьбе Александра Островского:
Ингредиенты: 5 фунтов очищенных ягод; 10 фунтов сахару; 3 стакана воды; 50 листьев вишневого дерева; сок и цедра с лимона.
Взять крупного зеленого неспелого крыжовника. Ощипать ягоды от хвостиков и промыть в студеной воде. Надрезать каждую и вынуть семечки, сполоснуть, ссыпать на решето, когда обсохнут, свесить.
Отобрать свежие здоровые листья вишни, вымыть их проточной водичкой, потом обсушить хорошенько. Кастрюльку налить водою, наполнить теми листьями, вскипятить раза два-три и отставить стынуть. После сцедить, удалив листья из отвара.
В таз для варки варенья влить вишневый отвар сколь надобно, всыпать сахару и варить на полном жару, а как закипит, снимать пенку и варить на легком огне недолго. Проварив сироп, осторожно всыпать обсохшие ягоды, положить можно ещё несколько листиков вишни и варить, как обыкновенно, сперва на сильном, а после доваривать на самом легком огне, снимая сверху пенки и не мешая ягоды ложкою, а только потряхивая таз. Время от времени снимать тазик, как для собирания пенки, так и для того, чтобы варенье отдыхало.
Для лучшего вкусу, когда варенье почти готово, положить мелко искрошенной лимонной цедры, облить ровно соком из лимона. Лимон придаст памятную кислоту и аромат, чего не имеет зеленая ягода крыжовника. В сироп не мешает положить кусочек ванили..»
Варенье для Л.Н. Толстого
Л.Н. Толстой
Имение Льва Толстого Ясная Поляна
Очень любил сладкое и Лев Николаевич Толстой. Варенье в их доме не переводилось, и в основном все оно было «яснополянское».
Л.Н. Толстой в своем имении
Всем хозяйством и кухней в имении заведовала сама графиня Софья Андреевна. Широко известна поваренная книга, в которую она записывала лучшие рецепты.
Поваренная книга Софьи Андреевны
Вот рецепт клубничного варенья от Софьи Андреевны:
полтора килограмма сахара на килограмм свежей спелой клубники плюс триста миллиграммов розовой воды. Сварить сахарный сироп, а потом горячим сиропом залить ягоды. Поставить на огонь, довести до кипения, после чего варенье убрать с огня. Эту операцию проделать четыре раза. Варенье, пока оно ещё горячее, разлить по банкам, закрыть плотной крышкой и перевернуть горлышком вниз.
Лев Толстой, хотя сам и не вникал в хозяйственные хлопоты, но все тонкости процесса варки варенья знал не понаслышке, о чем свидетельствует эпизод из «Анны Карениной».
« …нынче там варилось варенье по новой для Агафьи Михайловны методе, без прибавления воды. Кити вводила эту новую методу, употреб¬ляв¬шу¬юся у них дома. « …нынче там варилось варенье по новой для Агафьи Михайловны методе, без прибавления воды. Кити вводила эту новую методу, употреблявшуюся у них дома. Агафья Михайловна, которой прежде было поручено это дело, считая, что то, что делалось в доме Левиных, не могло быть дурно, все-таки налила воды в клубнику и землянику, утверждая, что это невозможно иначе; она была уличена в этом, и теперь варилась малина при всех, и Агафья Михайловна должна была быть приведена к убеждению, что и без воды варенье выйдет хорошо”.
Лев Николаевич Толстой с Софьей Андреевной
Варенье для Чехова
Чехов в Мелихове с таксой Хиной. 1897 г
Дом семьи Чеховых в усадьбе Мелихово
Очень любили в семье Чеховых чаепития в своей усадьбе «Мелихово», на которых мать писателя, Евгения Яковлевна, всегда с гордостью выставляла «свое» варенье. В их семье также имелась своя поваренная книга с рецептами, записи в которой делал отец, Павел Егорович. Из нее и взят рецепт любимого в семье варенья из яблок с корицей.
Взять сладкие яблоки, очистить их от кожицы, разрезать каждое пополам, вырезать семечки, бросая яблоки тотчас же в холодную воду. Вскипятить отдельно воду с куском корицы, опустить яблоки, дать им вскипать 2 раза, откинуть на решето, остудить. Прокипятить сироп из 1 1/2 или 2 фунтов сахара и 4 стаканов воды на 1 фунт яблок, опустить яблоки, варить на малом огне, пока не сделаются прозрачными, но чтобы не разварились; тогда вынуть их, сложить в банку, сироп же уварить до надлежащей густоты, остудить, залить яблоки.
Варенье для А. Блока
А.А.Блок с собакой Дианкой на ступенях крыльца шахматовского дома. Слева направо: А.А.Кублицкая-Пиоттух (мать поэта), А.Н.Бекетов, Н.Н.Бекетов, Е.Г.Бекетова, М.А.Бекетова. 1894 г.
С тех пор, как шестимесячного Сашу привезли в имение деда в Шахматово, он вместе с семьей проводил там каждое лето с 1881 по 1916 год, наслаждаясь чудесным воздухом, невероятной красоты пейзажами и, конечно же, ежедневными чаепитиями в кругу семьи, непременно с любимым вареньем.
Подмосковное имение Шахматово
Варка варенья было любимым делом бабушки Блока, Елизаветы Григорьевны Бекетовой и, по воспоминаниям дочери Марии , «делала она это артистически и посвящала этому целые дни… Рано утром, в саду под благоухающими липами ставили жаровню, ящик с углём, на скамейку приносили банку с сахаром, медный таз и отобранные ягоды. Сначала, положив нужное количество сахара и воды, она ставила таз на жаровню. Сварив сироп до прозрачности, она высыпала ягоды, и усевшись в кресло из красного дерева с ситцевой подушечкой, следила за тем, чтобы пенка не ушла через край. В конце концов, варенье выходило образцовое». Но главным секретом варенья был ром, который специально заказывали в Петербурге. На само варенье обязательно клали кружок из белой бумаги, смоченный в роме.
В. Маковский. Варка варенья
Приведем два рецепта варенья – яблочное и сливовое, которые очень любили в этой семье
Взять яблоки, лучше сладкого сорту, очистить их от кожицы, разрезать пополам и осторожно вырезать семечки и бросать в холодную воду, чтобы не потемнели. Или же можно очищенные яблоки порезать небольшими кусочками. Сварить сахарный сироп по пропорции на 1 фунт яблок, взяв 1-1/2 фунта сахара и 4 стакана воды. В кипящий сироп опустить яблоки и варить их до прозрачности, но смотреть, чтоб не разварились. Готовые яблоки вынимать ложкой. Все готовые яблоки сложить в банку. Сироп уварить до густоты, остудить и залить им яблоки. Вместе с яблоками можно варить вершок корицы, ванили или других духов.
Взять спелую сливу, обдать кипятком, как кожица полопается, снять, вынуть косточки, опустить в холодную воду и поставит на лед на ночь. На следующее утро воду слить, выполоскать сливы в холодной воде, откинуть на решето, чтобы стекла вода. Сварить сироп по пропорции на два стакана слив, два стакана сахара и три стакана воды. Вскипятить таким образом сироп несколько раз, чтоб загустел. Затем теплым сиропом залить сливу и варить до прозрачности ягод, но не переваривая их. На само варенье в баночку обязательно нужно положить бумажный кружок, пропитанный ромом.
Чаепитие в усадьбе Шахматово
Итак, варенье…
Достаточно даже беглого экскурса в русскую литературу, чтобы заметить присутствие этого любимого лакомства и на ее страницах.
Н.В. Гоголь ”Старосветские помещики”
Под яблонею вечно был разложен огонь, и никогда почти не снимался с железного треножника котел или медный таз с вареньем, желе, пастилою, деланными на меду, на сахаре и не помню еще на чем”.
Ф. М Достоевский «Братья Карамазовы»
— Ухи давай, давай потом и чаю, я проголодался, — весело проговорил Алеша.
— А варенья вишневого? Здесь есть. Помнишь, как ты маленький у Поленова вишневое варенье любил?
— А ты это помнишь? Давай и варенья, я и теперь люблю.
Иван позвонил полового и приказал уху, чай и варенья.
А. Солженицын «Абрикосовое варенье»
А начинался сад с раскидистого абрикосового дерева — и туча на нём абрикосов каждый год. И я и младшие братья мои сколько по нему полазили, любили мы абрикосы больше всякого фрукта — и вперёд мне таких уже никогда не есть. На летней кухоньке во дворе варила мать по домашеству, и варенье из тех абрикосов, и мы с братьями тут же пенками обслащивались.
Даниил Хармс, 1937
Это просто удивленье
Как легко меня будить!
Ты поставь на стол варенье,
— Я проснусь в одно мгновенье.
Я проснусь в одно мгновенье,
Чтобы чай с вареньем пить.
Репа: Знаешь, мне что в голову пришло?
Дед: Что?
Репа: Отчего репки не летают?
Дед: Я не понимаю, что ты говоришь, глупое растение.
Репа: Я говорю, отчего репки не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Растешь, бывало, на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла листья и полетела.
Дед: Что ты выдумываешь-то, глупое растение?
Репа (вздыхая): Какая я была бы резвая! А то я у вас завяла совсем.
Дед: Я тебе завяну!
Бабка (Деду): Ты с кем там лясы точишь, старый хрыч? Совсем ума лишился? Выдергивай репу, да и дело с концом!
Михаил Булгаков
В белой рубахе с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца мая на крытую веранду своего дачного дома вышел дед.
Более всего на свете дед ненавидел запах репы, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать деда с рассвета. Ему казалось, что запах репы источают цветы в саду, что к запаху деревни примешивается проклятая струя репы. От окна на первом этаже, где расположилась дачная кухня, заносило дымком на веранду, и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что бабка начала готовить завтрак, примешивался все тот же жирный дух репы. О боги, боги, за что вы наказываете меня?
Владимир Набоков
Репка, свет моей жизни, огонь моего желудка. Грех мой, душа моя. Реп-ка: кончик языка совершает путь в два шажка вниз по нёбу, чтобы на втором толкнуться о зубы. Реп. Ка.
Она была репа, просто репа, по утрам, высотой в пять футов (без двух вершков и с растрепанной ботвой). Она была репой обыкновенной на уроках ботаники. Она была brassica rapa на пунктире пакетиков с семенами. Но в моих объятьях она была всегда: репка.
А предшественницы-то у нее были? Как же — были… Больше скажу: и репки бы не оказалось никакой, если бы я не полюбил в одно далекое лето одну изначальную редьку.
Когда же это было, а?
Приблизительно за столько же лет до посадки репки, сколько мне было в то лето. Можете всегда положиться на убийцу в отношении затейливости прозы.
Федор Достоевский
— О, молчите, молчите! — вскрикнула внучка, всплеснув руками. — От бога вы отошли, и бог вас поразил, дьяволу предал!
— Молчи, внучка, я совсем не смеюсь, я ведь и сам знаю, что меня черт тащил. Молчи, внучка, молчи! — повторил дед мрачно и настойчиво. — Я все знаю. Не для того, чтобы бабке помочь, я вытянул репку— вздор! Не для того я вытянул, чтобы, получив ее, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто вытянул; для себя вытянул, для себя одного. И не репка, главное, нужна мне была, внучка, когда я тянул; а другое… Мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Тварь ли я дрожащая или право имею…
Николай Гоголь
В огороде гостиницы губернского города NN выросла довольно красивая пребольшая репка, какую едят обычно семейства: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, — словом, все те, которых называют господами средней руки. Хозяин, вырастивший ее был не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод. Урожай его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к урожаю, чем к хозяину. «Вишь ты, — сказал один другому, — вон какая репка! Что ты думаешь, вытянут ту репку, если б случилось, или не вытянут?» — «Не вытянут», — отвечал другой. «И с внучкой-то, я думаю, не вытянут?» — «И с внучкой не вытянут», — отвечал другой.
Лев Толстой
…На краю дороги сидела репка. Она была, вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это была огромная, в два обхвата репка, с обломанной ботвой, заросшей старыми болячками. Она старым, сердитым и презрительным уродом стояла между улыбающимися березами. Только она одна не хотела подчиниться обаянию весны и не хотела видеть ни весны, ни солнца.
Эта репка как будто говорила: «Весна, и любовь, и счастье! И как не надоест вам все один и тот же глупый, бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья».
Дед несколько раз оглянулся на эту репку, проезжая по лесу.
«Да, она права, тысячу раз права эта репка, — думал дед. — Пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем: наша жизнь кончена!»
Иван Тургенев
— Ну, а сама мышка, собственно, что такое? — спросил дед с расстановкой.
— Что такое мышка? — внучка усмехнулась. — Хотите, дедушка, я вам скажу, что она собственно такое?
— Сделай одолжение, внученька.
— Она нигилистка.
— Нигилистка, — проговорил дед. — Это от латинского nihil, ничего, сколько я могу судить; стало быть, это слово означает того, кто… кто ничего не признает? И даже репки?
— Кто ко всему относится с критической точки зрения, — заметила внучка.
Илья Ильф и Евгений Петров
Они тянули репку. Носы их были перепачканы пылью. Рядом с дедом лежала на траве манишка. Он ее снял: она мешала работать.
Дедка с бабкой изредка важно переглядывались и принимались тянуть с новой силой. В утренней тишине слышались только посвистывание сусликов и тяжелые вздохи тянущих.
— Что такое! — сказала вдруг внучка, переставая работать. — Три часа уже тянем, а она все еще не вытянулась.
Дед не ответил. Он уже все понял и последние полчаса тянул только для виду.
— Ну-с, потянем еще! — бодро сказала бабка.
— Конечно, надо тащить, — заметил дед, стараясь оттянуть страшный час расплаты.
Он закрыл лицо ладонью и сквозь растопыренные пальцы смотрел на широкую репку, которая ни на пядь не высунулась из земли.
— Ничего не понимаю! — сказала бабка, устало опустив руки. — Мы ее не вытащим!
— Тяните, тяните, — пролепетал дед.
Антон Чехов
Бабка (смеясь): Спасибо Жучке, напугала внучку, теперь мы одни.
Дед: Внучка боится, а вдруг мы вытянем репку, и целые дни не отходит от нас. Она своей узкой головой не может понять, что мы выше этого. Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали! Вперед! Не отставай, друзья!
Бабка (всплескивая руками): Как хорошо вы говорите! Сегодня здесь дивно!
Дед: Да, погода удивительная.
Бабка: Что вы со мной сделали, отчего я уже не люблю репку, как прежде. Я любила ее так нежно, мне казалось, на земле нет ничего лучше, чем наша репка.
Дед: Вся Россия наша репка. Земля велика и прекрасна, есть на ней много чудесных овощей.
«Сказка о репке» в изложении великих писателей
Александр Островский
Репа: Знаешь, мне что в голову пришло?
Дед: Что?
Репа: Отчего репки не летают?
Дед: Я не понимаю, что ты говоришь, глупое растение.
Репа: Я говорю, отчего репки не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Растешь, бывало, на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла листья и полетела.
Дед: Что ты выдумываешь-то, глупое растение?
Репа (вздыхая): Какая я была бы резвая! А то я у вас завяла совсем.
Дед: Я тебе завяну!
Бабка (Деду): Ты с кем там лясы точишь, старый хрыч? Совсем ума лишился? Выдергивай репу, да и дело с концом!
Михаил Булгаков
В белой рубахе с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца мая на крытую веранду своего дачного дома вышел дед.
Более всего на свете дед ненавидел запах репы, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать деда с рассвета. Ему казалось, что запах репы источают цветы в саду, что к запаху деревни примешивается проклятая струя репы. От окна на первом этаже, где расположилась дачная кухня, заносило дымком на веранду, и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что бабка начала готовить завтрак, примешивался все тот же жирный дух репы. О боги, боги, за что вы наказываете меня?
Владимир Набоков
Репка, свет моей жизни, огонь моего желудка. Грех мой, душа моя. Реп-ка: кончик языка совершает путь в два шажка вниз по нёбу, чтобы на втором толкнуться о зубы. Реп. Ка.
Она была репа, просто репа, по утрам, высотой в пять футов (без двух вершков и с растрепанной ботвой). Она была репой обыкновенной на уроках ботаники. Она была brassica rapa на пунктире пакетиков с семенами. Но в моих объятьях она была всегда: репка.
А предшественницы-то у нее были? Как же — были… Больше скажу: и репки бы не оказалось никакой, если бы я не полюбил в одно далекое лето одну изначальную редьку.
Когда же это было, а?
Приблизительно за столько же лет до посадки репки, сколько мне было в то лето. Можете всегда положиться на убийцу в отношении затейливости прозы.
Федор Достоевский
— О, молчите, молчите! — вскрикнула внучка, всплеснув руками. — От бога вы отошли, и бог вас поразил, дьяволу предал!
— Молчи, внучка, я совсем не смеюсь, я ведь и сам знаю, что меня черт тащил. Молчи, внучка, молчи! — повторил дед мрачно и настойчиво. — Я все знаю. Не для того, чтобы бабке помочь, я вытянул репку— вздор! Не для того я вытянул, чтобы, получив ее, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто вытянул; для себя вытянул, для себя одного. И не репка, главное, нужна мне была, внучка, когда я тянул; а другое… Мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Тварь ли я дрожащая или право имею…
Николай Гоголь
В огороде гостиницы губернского города NN выросла довольно красивая пребольшая репка, какую едят обычно семейства: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, — словом, все те, которых называют господами средней руки. Хозяин, вырастивший ее был не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод. Урожай его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к урожаю, чем к хозяину. «Вишь ты, — сказал один другому, — вон какая репка! Что ты думаешь, вытянут ту репку, если б случилось, или не вытянут?» — «Не вытянут», — отвечал другой. «И с внучкой-то, я думаю, не вытянут?» — «И с внучкой не вытянут», — отвечал другой.
Лев Толстой
…На краю дороги сидела репка. Она была, вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это была огромная, в два обхвата репка, с обломанной ботвой, заросшей старыми болячками. Она старым, сердитым и презрительным уродом стояла между улыбающимися березами. Только она одна не хотела подчиниться обаянию весны и не хотела видеть ни весны, ни солнца.
Эта репка как будто говорила: «Весна, и любовь, и счастье! И как не надоест вам все один и тот же глупый, бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья».
Дед несколько раз оглянулся на эту репку, проезжая по лесу.
«Да, она права, тысячу раз права эта репка, — думал дед. — Пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем: наша жизнь кончена!»
Иван Тургенев
— Ну, а сама мышка, собственно, что такое? — спросил дед с расстановкой.
— Что такое мышка? — внучка усмехнулась. — Хотите, дедушка, я вам скажу, что она собственно такое?
— Сделай одолжение, внученька.
— Она нигилистка.
— Нигилистка, — проговорил дед. — Это от латинского nihil, ничего, сколько я могу судить; стало быть, это слово означает того, кто… кто ничего не признает? И даже репки?
— Кто ко всему относится с критической точки зрения, — заметила внучка.
Илья Ильф и Евгений Петров
Они тянули репку. Носы их были перепачканы пылью. Рядом с дедом лежала на траве манишка. Он ее снял: она мешала работать.
Дедка с бабкой изредка важно переглядывались и принимались тянуть с новой силой. В утренней тишине слышались только посвистывание сусликов и тяжелые вздохи тянущих.
— Что такое! — сказала вдруг внучка, переставая работать. — Три часа уже тянем, а она все еще не вытянулась.
Дед не ответил. Он уже все понял и последние полчаса тянул только для виду.
— Ну-с, потянем еще! — бодро сказала бабка.
— Конечно, надо тащить, — заметил дед, стараясь оттянуть страшный час расплаты.
Он закрыл лицо ладонью и сквозь растопыренные пальцы смотрел на широкую репку, которая ни на пядь не высунулась из земли.
— Ничего не понимаю! — сказала бабка, устало опустив руки. — Мы ее не вытащим!
— Тяните, тяните, — пролепетал дед.
Антон Чехов
Бабка (смеясь): Спасибо Жучке, напугала внучку, теперь мы одни.
Дед: Внучка боится, а вдруг мы вытянем репку, и целые дни не отходит от нас. Она своей узкой головой не может понять, что мы выше этого. Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали! Вперед! Не отставай, друзья!
Бабка (всплескивая руками): Как хорошо вы говорите! Сегодня здесь дивно!
Дед: Да, погода удивительная.
Бабка: Что вы со мной сделали, отчего я уже не люблю репку, как прежде. Я любила ее так нежно, мне казалось, на земле нет ничего лучше, чем наша репка.
Дед: Вся Россия наша репка. Земля велика и прекрасна, есть на ней много чудесных овощей.
источник
Глядя на эту семейную пару, трудно даже представить, через какие испытания и горести пролегал их путь. И только благодаря огромной взаимной любви Стивен Кинг и Табита Спрюс до сих пор вместе. Вопреки всем преградам и прогнозам он состоялся, как писатель, муж, отец, потому что с ним рядом была его Табита.
Студенческая любовь
Стивен Кинг и Табита Спюрс в юности. / Фото: www.mediaspy.ru
Они познакомились, когда оба учились в Университете штата Мэн. Кинг устроился подрабатывать в студенческую библиотеку, там познакомился с Табитой. Вторая встреча состоялась уже на поэтическом семинаре, где студенты наравне с преподавателями читали свои стихи, а затем обсуждали их.
Будущего писателя потрясли два момента в девушке: она носила открытое черное платье, шелковые чулки и читала осмысленные стихи. В ту пору считалось стихотворение тем более стоящим, чем менее понятным оно было. Девушка же писала о медведе и блаженном Августине, в ее произведении все было понятно. Когда семинаристы стали критиковать юную поэтессу, Стивен рьяно взялся ее защищать.
2 января 1971 года, Стивен и Табита Кинг. / Фото: www.tradeford.org
С этого самого семинара и началась их нежная дружба. Они много беседовали о литературе и ходили вместе с кино. Когда Табита представила Кинга своей семье, то наткнулась на жесткое непонимание. Как она, благочестивая католичка, могла влюбиться в бородатого неформала, любителя рок-музыки и крепкого алкоголя?
Однако девушка не собиралась предавать свои чувства, и 2 января 1971 года Стивен и Табита сочетались браком. Кинг смог отличиться даже в день свадьбы, придя на церемонию уже навеселе.
Первые шаги
Стивен Кинг за работой. /Фото: www.mumsdays.com
Кинг окончил университет, получив диплом преподавателя английского языка, и занялся поисками работы. Летом в семье Кинга родился первый ребенок – очаровательная малышка Наоми. Все места в школах были заняты, а семью нужно было содержать. Пришлось будущему писателю подрабатывать рабочим в прачечной. Табита писала выпускную работу и пыталась на весьма скромные деньги, заработанные мужем, пристойно вести домашнее хозяйство. Они отчаянно нуждались, молодую семью время от времени выручал отец юной супруги, владевший бакалейной лавкой.
Стивен Кинг за работой. /Фото: www.mumsdays.com
К счастью, довольно скоро Стивену предложили место в школе. Супруги переехали в маленький городок и поселились в трейлере. Табита стала подрабатывать в пончиковой, ее супруг трудился в школе, а по вечерам усердно писал. Он посылал свои произведения в разные издательства, но раз за разом отовсюду получал отказы. Летом 1972 года в их семье родился малыш Джозеф.
Первый успех
Стивен Кинг со своей книгой / Фото: www.blogspot.ru
Стивен совершенно пал духом. Его уже ничего не радовало, жесточайшая депрессия подступала все ближе. За полгода в 1973 издали всего два его рассказа. Оп писал и тут же выбрасывал написанное, ему казалось, что он ничего больше не сможет достичь. Писателя из него не вышло, его удел – преподавать в школе английский и жить в глубокой бедности до старости лет.
Стивен и Табита, 80-е годы. / Фото: www.kinolove.net
Только Табита не теряла веры в талант мужа. Насколько могла, она поддерживала и подстегивала его, почти принуждая писать снова. Наткнувшись на очередные исписанные листы, Табита стала читать. И поняла, что на самом деле Стивен нашел нужный стиль и это произведение может иметь шансы на успех. Они вместе разобрали написанное, супруга убедила Стивена развить историю некрасивой девочки с паранормальными способностями. В итоге из-под пера Стивена Кинга вышло первое его большое признанное произведение «Кэрри». Именно этот шедевр принес Кингу его первый гонорар – 2,5 тысячи долларов.
Они всё преодолели. / Фото: www.lichnosti.net
Это были для них очень приличные деньги, позволившие молодой семье расплатиться по всем счетам, снять нормальное жилье и даже купить лекарства для дочери. А всего через полгода права на книгу перекупило другое издательство за 400 тысяч долларов, из которых половина полагалась автору. Стивен и Табита не могли поверить, что теперь они никогда больше не станут нуждаться, что пришел первый успех, за которым последуют следующие книги, следующие издания и гонорары.
На грани сознания
Большая семья Стивена и Табиты Кинг. / Фото: www.librebook.ru
За «Кэрри» пришла и востребованность писателя. Он уволился из школы и всецело отдался любимому делу. Он часто не признавался даже сам себе, что в его романах оживали его собственные страхи и сомнения. Кинг усиленно писал, ему во всем помогала верная Табита. Она была его первым критиком и его же соавтором. В 1977 у них родился второй сын – Оуэн.
10 Стивен, Табита и Оуэн Кинг. / Фото: www.modelyaut.info
Казалось бы, жизнь должна наладиться, но тут семью настигла новая беда. К алкогольной зависимости Стивена добавилась наркотическая. Писать он мог, только выпивая галлоны пива и нюхая кокаин. Он много работал, еще больше пил и уже не мог обходиться без этого. Вряд ли кто-то догадывался, что он стал постоянно затыкать нос во время работы ватой, иначе кровь из носа просто лилась на пишущую машинку.
Табита застала его почти без сознания, всего в крови. Когда женщина попыталась помочь ему, Стивен грубо оттолкнул жену, выкрикнув, что она не дает дописать последний абзац. Табита собрала в мешок все бутылки из-под спиртного, высыпала перед ним. Это был ультиматум: или он прекращает себя уничтожать, или супруги разводятся. Кинга будто окатили ледяной водой.
Всегда вместе. / Фото: www.stephenking.pl
Автор популярных хоррор романов оказался однолюбом. Он даже подумать не мог о том, что Табиты не будет в его доме и в его судьбе. С тех пор он не принял ни капли алкоголя, ни разу больше его рука не потянулась к наркотикам. Супруги прошли довольно долгий путь реабилитации, но об этом они предпочитают не говорить.
Крепкие узы
Писатель Стивен Кинг и писатель Табита Кинг. / Фото: www.lichnosti.net
С тех пор прошло много времени. Выросли дети, подрастают внуки, Кинг стал одним из самых популярных писателей, множество его произведений экранизировано. И он по-прежнему бесконечно счастлив рядом со своим ангелом-хранителем Табитой. Супруга Кинга тоже пишет, ее произведения издаются в Америке. Она спасла его еще раз в 1999, когда Стивен попал под машину и долгое время не мог самостоятельно работать. Она была в больнице рядом с ним круглые сутки, она обсуждала с ним новые замыслы, она записывала его мысли. Наверное, это и есть настоящая любовь: быть рядом и в горе, и в радости, в нищете и в богатстве.Теперь они по-настоящему счастливы вместе.
Источник:
Слово «лилипут» увидело свет в 1727 году, когда были напечатаны «Путешествия Гулливера».
Достоевский придумал слово «стушеваться».
Слово «хлыщ» изобрел писатель Иван Панаев. Слово появилось всего сто лет назад.
Слово «изнеможденный» придумал Велимир Хлебников.
Салтыков-Щедрин придумал слова «головотяп» и «головотяпство».
Слово «бездарь» впервые употребил поэт Игорь Северянин.
Много слов придумал Карамзин. Ему принадлежит авторство слов «влияние», «трогательный» и «занимательный».
Ломоносовым были введены слова «градусник», «преломление», «равновесие», «квадрат», «кислота» и «минус».
Карамзин придумал слово «промышленность», а Салтыков-Щедрин — слово «мягкотелость».
источник
Пауло Коэльо – один из самых продаваемых писателей в мире: тиражи его книг достигают десятком миллионов. Но за жизненным успехом часто стоят драматические коллизии и напряженные духовные поиски. Как же пришел к успеху автор знаменитого «Алхимика»?
Творчество и электрошок
Будущий писатель родился 24 августа 1947 года в Рио-де-Жанейро в семье инженера. В семилетнем возрасте мальчика отдали в школу иезуитов. Именно там у него впервые пробудились творческие способности. Он стал писать стихи и прозу и при этом все больше замыкался в себе. Это встревожило родных Пауло. Дело в том, что в Бразилии в 60-е годы царила военная диктатура и творческим людям приходилось несладко, — их приравнивали к коммунистам, гомосексуалистам и наркоманам. Родители стали опасаться, что их сына начнут преследовать за вольнодумство и, когда юноше было семнадцать, поместили его в частную психиатрическую лечебницу.
Коэльо поставили диагноз «шизофрения». В клинике он пробыл три года, подвергаясь лечению электрошоком. Трижды Пауло пытался сбежать из лечебницы, но его всякий раз ловили и возвращали назад.
В конце концов по настоянию родителей молодой Коэльо отказался от мечты стать писателем и поступил на юридический факультет университета Рио-де-Жанейро. Но всего год спустя бросил учебу и вместе с хиппи отправился путешествовать по миру. Он побывал в странах Латинской Америки, Северной Африке и Европе. Как и все его друзья, Пауло употреблял наркотики.
Вернувшись домой через несколько лет, Коэльо начал карьеру музыканта. Он сочинял песни вместе с популярными исполнителями: Эллис Режиной, Ритой Ли, Раулем Сейшасом. В тот же период Пауло увлекся мистикой, оккультизмом и, наконец, сатанизмом, превратившись в последователя британца Алистера Кроули. Вместе с тем он примкнул к анархистам, играл в театре и сотрудничал с прессой.
«Путь Сантьяго»
В 1974 году Коэльо вместе с другими членами группы анархистов отправили в тюрьму по обвинению в «антиправительственной деятельности». Его подвергли пыткам. Спасло поэта то, что когда-то он лежал в психиатрической больнице, — он был признан невменяемым и отпущен на свободу. Вскоре Пауло вновь отправился путешествовать.
В 1982 году в одном из амстердамских кафе он познакомился с членом католического монашеского ордена RAM, которого впоследствии называл Джей. Джей поведал ему, как Евангелие может менять жизнь человека. Коэльо очень вдохновили эти идеи и он вступил в орден, став учеником Джея. Здесь он научился понимать язык символов и предзнаменований. А в 1986 году духовный учитель убедил Пауло совершить паломничество по «Пути Сантьяго», к усыпальнице святого великомученика Римской Католической Церкви Иакова, расположенной в испанском городе Сантьяго-де-Компостела.
Там на бразильца снизошло озарение. Он решил оставить занятия музыкой и все-таки стать писателем. Первой написанной им книгой стал «Дневник мага», в котором он описал события, происходившие с ним на «пути Сантьяго». В частности, герой «Дневника» встречает на своем пути мистиков и демонов, учится понимать природу истины, а также знакомится с ритуалами ордена RAM, которые помогают ему обрести силу.
Истинная судьба
Книга вышла в 1987 году. Особого успеха она не имела, но зато вызвала приток паломников к гробнице святого Иакова. Однако в 1988 году вышел «Алхимик». Его главный герой, андалусский пастух Сантьяго, отправляется в Египет, чтобы отыскать некое сокровище, но в конце концов находит его на своей родине в Испании. Основной мыслью романа являлась необходимость внутренних духовных исканий, следования по пути своей истинной судьбы.
Поначалу книга продалась совсем небольшим тиражом – 900 экземпляров — но в 1994 году роман был вторично издан в США и тут же стал бестселлером.
В том же году, когда «Алхимик» был впервые опубликован в Бразилии, Пауло со своей тогдашней женой Кристиной отправились в 40-дневное паломничество в пустыню Мохаве. Этому путешествию позднее был посвящен роман «Валькирии».
Затем вышли другие романы Коэльо: «Брида», «На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала», «Пятая гора», «Вероника решает умереть», «Одиннадцать минут», «Победитель остается один», «Алеф». В общей сложности было продано около 175 миллионов экземпляров книг писателя в более чем 170 странах.
Иногда Пауло Коэльо называют «человеком эпохи Возрождения». Правда, литературные критики не очень благосклонны к писателю, считая его манеру «упрощенной». Сам же Коэльо уверяет, что его задача как раз делать сложное простым, рассказывая о духовных истинах языком философских притч.
источник
Пауло Коэльо – один из самых продаваемых писателей в мире: тиражи его книг достигают десятком миллионов. Но за жизненным успехом часто стоят драматические коллизии и напряженные духовные поиски. Как же пришел к успеху автор знаменитого «Алхимика»?
Творчество и электрошок
Будущий писатель родился 24 августа 1947 года в Рио-де-Жанейро в семье инженера. В семилетнем возрасте мальчика отдали в школу иезуитов. Именно там у него впервые пробудились творческие способности. Он стал писать стихи и прозу и при этом все больше замыкался в себе. Это встревожило родных Пауло. Дело в том, что в Бразилии в 60-е годы царила военная диктатура и творческим людям приходилось несладко, — их приравнивали к коммунистам, гомосексуалистам и наркоманам. Родители стали опасаться, что их сына начнут преследовать за вольнодумство и, когда юноше было семнадцать, поместили его в частную психиатрическую лечебницу.
Коэльо поставили диагноз «шизофрения». В клинике он пробыл три года, подвергаясь лечению электрошоком. Трижды Пауло пытался сбежать из лечебницы, но его всякий раз ловили и возвращали назад.
В конце концов по настоянию родителей молодой Коэльо отказался от мечты стать писателем и поступил на юридический факультет университета Рио-де-Жанейро. Но всего год спустя бросил учебу и вместе с хиппи отправился путешествовать по миру. Он побывал в странах Латинской Америки, Северной Африке и Европе. Как и все его друзья, Пауло употреблял наркотики.
Вернувшись домой через несколько лет, Коэльо начал карьеру музыканта. Он сочинял песни вместе с популярными исполнителями: Эллис Режиной, Ритой Ли, Раулем Сейшасом. В тот же период Пауло увлекся мистикой, оккультизмом и, наконец, сатанизмом, превратившись в последователя британца Алистера Кроули. Вместе с тем он примкнул к анархистам, играл в театре и сотрудничал с прессой.
«Путь Сантьяго»
В 1974 году Коэльо вместе с другими членами группы анархистов отправили в тюрьму по обвинению в «антиправительственной деятельности». Его подвергли пыткам. Спасло поэта то, что когда-то он лежал в психиатрической больнице, — он был признан невменяемым и отпущен на свободу. Вскоре Пауло вновь отправился путешествовать.
В 1982 году в одном из амстердамских кафе он познакомился с членом католического монашеского ордена RAM, которого впоследствии называл Джей. Джей поведал ему, как Евангелие может менять жизнь человека. Коэльо очень вдохновили эти идеи и он вступил в орден, став учеником Джея. Здесь он научился понимать язык символов и предзнаменований. А в 1986 году духовный учитель убедил Пауло совершить паломничество по «Пути Сантьяго», к усыпальнице святого великомученика Римской Католической Церкви Иакова, расположенной в испанском городе Сантьяго-де-Компостела.
Там на бразильца снизошло озарение. Он решил оставить занятия музыкой и все-таки стать писателем. Первой написанной им книгой стал «Дневник мага», в котором он описал события, происходившие с ним на «пути Сантьяго». В частности, герой «Дневника» встречает на своем пути мистиков и демонов, учится понимать природу истины, а также знакомится с ритуалами ордена RAM, которые помогают ему обрести силу.
Истинная судьба
Книга вышла в 1987 году. Особого успеха она не имела, но зато вызвала приток паломников к гробнице святого Иакова. Однако в 1988 году вышел «Алхимик». Его главный герой, андалусский пастух Сантьяго, отправляется в Египет, чтобы отыскать некое сокровище, но в конце концов находит его на своей родине в Испании. Основной мыслью романа являлась необходимость внутренних духовных исканий, следования по пути своей истинной судьбы.
Поначалу книга продалась совсем небольшим тиражом – 900 экземпляров — но в 1994 году роман был вторично издан в США и тут же стал бестселлером.
В том же году, когда «Алхимик» был впервые опубликован в Бразилии, Пауло со своей тогдашней женой Кристиной отправились в 40-дневное паломничество в пустыню Мохаве. Этому путешествию позднее был посвящен роман «Валькирии».
Затем вышли другие романы Коэльо: «Брида», «На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала», «Пятая гора», «Вероника решает умереть», «Одиннадцать минут», «Победитель остается один», «Алеф». В общей сложности было продано около 175 миллионов экземпляров книг писателя в более чем 170 странах.
Иногда Пауло Коэльо называют «человеком эпохи Возрождения». Правда, литературные критики не очень благосклонны к писателю, считая его манеру «упрощенной». Сам же Коэльо уверяет, что его задача как раз делать сложное простым, рассказывая о духовных истинах языком философских притч.
источник
Бытуем мнение, что люди творческие очень не постоянны, и чтобы творить, им постоянно нужны новые отношения и юные музы. Но есть яркие примеры, которые опровергают это утверждение. Джон Рональд Руэл Толкин пронёс свою любовь к жене через всю жизнь. Они были вместе 56 лет и создали друг для друга совсем нефантастическую Вселенную любви.
Многим известно творчество основателя литературного жанра «фэнтези» Джона Рональда Руэла Толкина. Те, кто не читал, наверняка смотрели фильмы Питера Джексона «Властелин колец» и «Хоббит», снятые по мотивам его произведений. Созданный Толкином мир настолько покорил сердца и души читателей, что является для многих альтернативной реальностью. Его мифический цикл «Сильмариллион», изданный уже после смерти писателя, на основании неизданных заметок и рукописей, многие называют Ветхим Заветом Арды. Его представление о Вселенной, возникновении мира, зарождении жизни и появлении изначального зла захватывает воображение читателей, оставляя глубоко в душе тоску, что мир этот выдуман.
Верным спутником и соратником писателя всю его жизнь была супруга – Эдит Мэри. Она оказала большое влияние на его творчество, являясь, по признанию Толкина, его музой. Она переписывала его заметки и рукописи, принимала участие в редактировании и составлении текста, создавая вместе с мужем знаменитый «Легендариум». Вместе они проделали колоссальную работу, составляя по крупицам историю Средиземья из отдельных тетрадей и обрывочных записей, которые создавались более сорока лет.
Пансион для сирот
1905 год. / Фото: chronarda.ru
Они познакомились в ранней молодости в пансионе для сирот – оба лишились родителей очень рано. Эдит была старше Толкина на три года, ей было 18, ему 15. Они вместе проводили много времени и через год поняли, что влюблены.
Джон Рональд Руэл Толкин в молодые годы. / Фото: pictureloop.ru
Когда об этом узнал официальный опекун Толкина, католический священник Френсис Морган, он запретил ему общаться с Эдит до наступления совершеннолетия (21 года), опасаясь, что это помешает его учебе. Толкин, воспитанный матерью в атмосфере глубокой религиозности, был вынужден подчиниться решению своего опекуна и честно выполнил свое обещание — по свидетельству его школьных друзей они даже не переписывались. Однако в свой 21 день рождения он написал письмо Эдит, в котором он признался в своих чувствах и сделал ей предложение. К этому времени Эдит жила самостоятельно в другом городе и была обручена с другим молодым человеком. Она ответила на письмо, объяснив свое обручение отсутствием всяких известий от него. После приезда Джона Эдит разорвала отношения с женихом, и влюбленные объявили о помолвке.
Война
Алфавит Толкиена. / Фото: mirf.ru
Тяжелым испытанием для молодой пары стала Первая мировая война. В 1914 году Толкин заканчивает колледж, как специалист по филологии и классической литературе, поступает на военные курсы, после которых в 1915 год в звании лейтенанта попадает на фронт во Франции. Гуманист по образованию и взглядам Толкин тяжело переживает ужасы войны. Он участвует в кровопролитном сражении на Сомме, где теряет двух близких друзей. Он переписывается с Эдит, описывая невзгоды и тяготы войны. В своих письмах он использует известный им двоим шифр, чтобы, в обход цензоров, Эдит могла знать о передвижении его части. Именно на фронте Толкин начал создавать свой мифологический цикл и одна из его ранних заметок была написана, по свидетельству сына Критофера, на обороте батальонного устава.
Семья на отдыхе. / Фото: chronarda.ru
Все это время Эдит находилась в состоянии постоянного стресса, опасаясь известия о его гибели. В марте 1916 году, во время отпуска, они с Эдит обвенчались. Осенью того же года Толкин заражается сыпным тифом, и его отправляют на лечение в Англию. В 1917 году у них рождается первый сын, Джон.
Эдит Толкин с сыном.
Окончание войны Толкин встретил в военном лагере. После войны он продолжил обучение и вскоре начал преподавать в университете Лидса, а позже в Оксфорде. В этот период он приступил к работе, известной как «Утраченные сказания Нуменора и Средиземья», упорядочивая свои ранние, отрывочные записи. В Оксфорде он тесно сошёлся с профессором Клайвом Стэйплзом Льюисом. Они были во многом похожи: оба сироты, участвовали в Первой мировой, специалисты по языковедению.
Семья профессора Толкина. / Фото: pikabu.ru
Благодаря известной в оксфордских кругах дискуссии с Толкиным, Льюис, воинствующий атеист, становится, по его собственным словам, христианином. Вместе они создают литературный кружок «Инклинги». Принятие христианской морали и дружба с Толкином подвигло Льюиса на написание цикла детских повестей «Хроники Нарнии», которые принесли ему мировую известность. В этот период у Джона и Эдит рождаются еще двое сыновей: Майкл в 1920 году, Кристофер в 1924 и дочь Присцилла 1929 года рождения. Признанный профессор по германским языкам и мифологии, Толкин никогда серьезно не воспринимал свое хобби. Свои произведения он читал детям, жене и близким друзьям. Его с большим трудом уговорили зачитать отрывки из «Утраченных сказаний» на публичной лекции и он был очень удивлен одобрением присутствующих.
Его близкий товарищ, сэр Стэнли Ануин, уговаривает опубликовать, написанную для детей Толкина, повесть «Хоббит». В 1937 году она издается впервые и неплохо расходится на книжном рынке Британии. Ануин заказывает ему продолжение. Написание трилогии «Властелин колец» заняло 17 лет – Толкин писал ее по ночам, занятый преподавательской деятельностью. Именно тогда ему на помощь приходит Эдит, переписывая его работы.
Джон Рональд Руэл Толкин и Эдит Мэри.
Много раз рукопись переписывалась: изменялись судьбы героев, дополнялись события, детализировались описания. Оттачивался литературный стиль, который прост для восприятия и возвышен своей целостной лингвистической структурой. Только в 1954 году была опубликована первая часть трилогии — в тираж вышла только одна часть, чтобы после публикации и продажи стало понятно, стоит ли печатать остальные.
56 лет вместе
Толкин часто называл свою жену моя Лютиен. / Фото: epitafii.ru
К их удивлению, книга быстро разошлась и стала популярной. В своих письмах к друзьям Толкин часто называл свою жену моя Лютиен, по имени одной из героинь повести «О Берене и Лютиен». Именно любовь к ней и детям стали основой его литературного творчества, научной и преподавательской деятельности. Человек глубоко духовный и носитель искренней христианской морали, Толкин смог пронести свою любовь к жене через 56 лет супружеской жизни.
Навсегда вместе… / Фото: artmoskovia.ru
Она умерла первой в возрасте 82 лет, спустя 2 года скончался Толкин. Их похоронили в одной могиле на небольшом католическом кладбище на окраине Оксфорда. А на надгробиях, кроме обычных дат и имён, выбиты ещё два. Это имена двух героев, Берена и Лутиэн, история любви которых была написана благодаря любви серьёзного, спокойного Рональда и нежной сероглазой Эдит.
Источник:
Репа: Знаешь, мне что в голову пришло?
Дед: Что?
Репа: Отчего репки не летают?
Дед: Я не понимаю, что ты говоришь, глупое растение.
Репа: Я говорю, отчего репки не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Растешь, бывало, на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла листья и полетела.
Дед: Что ты выдумываешь-то, глупое растение?
Репа (вздыхая): Какая я была бы резвая! А то я у вас завяла совсем.
Дед: Я тебе завяну!
Бабка (Деду): Ты с кем там лясы точишь, старый хрыч? Совсем ума лишился? Выдергивай репу, да и дело с концом!
Михаил Булгаков
В белой рубахе с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца мая на крытую веранду своего дачного дома вышел дед.
Более всего на свете дед ненавидел запах репы, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать деда с рассвета. Ему казалось, что запах репы источают цветы в саду, что к запаху деревни примешивается проклятая струя репы. От окна на первом этаже, где расположилась дачная кухня, заносило дымком на веранду, и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что бабка начала готовить завтрак, примешивался все тот же жирный дух репы. О боги, боги, за что вы наказываете меня?
Владимир Набоков
Репка, свет моей жизни, огонь моего желудка. Грех мой, душа моя. Реп-ка: кончик языка совершает путь в два шажка вниз по нёбу, чтобы на втором толкнуться о зубы. Реп. Ка.
Она была репа, просто репа, по утрам, высотой в пять футов (без двух вершков и с растрепанной ботвой). Она была репой обыкновенной на уроках ботаники. Она была brassica rapa на пунктире пакетиков с семенами. Но в моих объятьях она была всегда: репка.
А предшественницы-то у нее были? Как же — были… Больше скажу: и репки бы не оказалось никакой, если бы я не полюбил в одно далекое лето одну изначальную редьку.
Когда же это было, а?
Приблизительно за столько же лет до посадки репки, сколько мне было в то лето. Можете всегда положиться на убийцу в отношении затейливости прозы.
Федор Достоевский
— О, молчите, молчите! — вскрикнула внучка, всплеснув руками. — От бога вы отошли, и бог вас поразил, дьяволу предал!
— Молчи, внучка, я совсем не смеюсь, я ведь и сам знаю, что меня черт тащил. Молчи, внучка, молчи! — повторил дед мрачно и настойчиво. — Я все знаю. Не для того, чтобы бабке помочь, я вытянул репку— вздор! Не для того я вытянул, чтобы, получив ее, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто вытянул; для себя вытянул, для себя одного. И не репка, главное, нужна мне была, внучка, когда я тянул; а другое… Мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Тварь ли я дрожащая или право имею…
Николай Гоголь
В огороде гостиницы губернского города NN выросла довольно красивая пребольшая репка, какую едят обычно семейства: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, — словом, все те, которых называют господами средней руки. Хозяин, вырастивший ее был не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод. Урожай его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к урожаю, чем к хозяину. «Вишь ты, — сказал один другому, — вон какая репка! Что ты думаешь, вытянут ту репку, если б случилось, или не вытянут?» — «Не вытянут», — отвечал другой. «И с внучкой-то, я думаю, не вытянут?» — «И с внучкой не вытянут», — отвечал другой.
Лев Толстой
…На краю дороги сидела репка. Она была, вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это была огромная, в два обхвата репка, с обломанной ботвой, заросшей старыми болячками. Она старым, сердитым и презрительным уродом стояла между улыбающимися березами. Только она одна не хотела подчиниться обаянию весны и не хотела видеть ни весны, ни солнца.
Эта репка как будто говорила: «Весна, и любовь, и счастье! И как не надоест вам все один и тот же глупый, бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья».
Дед несколько раз оглянулся на эту репку, проезжая по лесу.
«Да, она права, тысячу раз права эта репка, — думал дед. — Пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем: наша жизнь кончена!»
Иван Тургенев
— Ну, а сама мышка, собственно, что такое? — спросил дед с расстановкой.
— Что такое мышка? — внучка усмехнулась. — Хотите, дедушка, я вам скажу, что она собственно такое?
— Сделай одолжение, внученька.
— Она нигилистка.
— Нигилистка, — проговорил дед. — Это от латинского nihil, ничего, сколько я могу судить; стало быть, это слово означает того, кто… кто ничего не признает? И даже репки?
— Кто ко всему относится с критической точки зрения, — заметила внучка.
Илья Ильф и Евгений Петров
Они тянули репку. Носы их были перепачканы пылью. Рядом с дедом лежала на траве манишка. Он ее снял: она мешала работать.
Дедка с бабкой изредка важно переглядывались и принимались тянуть с новой силой. В утренней тишине слышались только посвистывание сусликов и тяжелые вздохи тянущих.
— Что такое! — сказала вдруг внучка, переставая работать. — Три часа уже тянем, а она все еще не вытянулась.
Дед не ответил. Он уже все понял и последние полчаса тянул только для виду.
— Ну-с, потянем еще! — бодро сказала бабка.
— Конечно, надо тащить, — заметил дед, стараясь оттянуть страшный час расплаты.
Он закрыл лицо ладонью и сквозь растопыренные пальцы смотрел на широкую репку, которая ни на пядь не высунулась из земли.
— Ничего не понимаю! — сказала бабка, устало опустив руки. — Мы ее не вытащим!
— Тяните, тяните, — пролепетал дед.
Антон Чехов
Бабка (смеясь): Спасибо Жучке, напугала внучку, теперь мы одни.
Дед: Внучка боится, а вдруг мы вытянем репку, и целые дни не отходит от нас. Она своей узкой головой не может понять, что мы выше этого. Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали! Вперед! Не отставай, друзья!
Бабка (всплескивая руками): Как хорошо вы говорите! Сегодня здесь дивно!
Дед: Да, погода удивительная.
Бабка: Что вы со мной сделали, отчего я уже не люблю репку, как прежде. Я любила ее так нежно, мне казалось, на земле нет ничего лучше, чем наша репка.
Дед: Вся Россия наша репка. Земля велика и прекрасна, есть на ней много чудесных овощей.
источник