Пока на Земле сотни миллионов людей живут впроголодь и не имеют ни единого шанса получить достойное образование — до тех пор любые «расходы на престиж» — в том числе и на освоение космоса — по¬стыдны и преступны, считал Борис Стругацкий.После смерти старшего брата и соавтора Аркадия Стругацкого в лихих 90-х он не уехал из России, разделив все тяготы тех лет со своей страной. Никогда ни у кого ничего не просил, не требовал, не жаловался — ни на жизнь, ни на здоровье. Наоборот, только давал — и окружающим, и читателям, и русской литературе. Жил уединённо, с миром предпочитал общаться с помощью Интернета, написал два романа, основал литературные премии «АБС» («Аркадий и Борис Стругацкие») и «Бронзовая улитка», фонд помощи молодым фантастам «Фонд Бориса Стругацкого». И всегда принципиально поддерживал сторонников демократии.

«АиФ» не раз публиковал интервью с Борисом Стругацким. Некоторые из его наиболее ярких высказываний — перед вами.

Аркадий и Борис Стругацкие. 1973 год. Фото: РИА Новости

* * *

Десять заповедей Моисеевых («не убий», «не укради»…) не предназначены для рода Homo sapiens. Это печально, ибо пророчит нам столетия безнравственности, но не заложены заповеди в наш генотип. А значит, волосатая обезьяна, сидящая внутри нас, всегда будет склонна убивать, воровать, прелюбодей­ствовать. Осуществимо это в принципе — жить по всем заповедям? Теоретически — конечно. Практически — дьявольски сложно и даже, может быть, опасно.

* * *

«Родимые пятна» феодализма мы не пережили ничуть. И не переживём, пока в народе высок рейтинг мнений типа «стабильность превыше всего», «любой порядок лучше вашей свободы» и «начальству виднее». Пока неодолимо сильна покорная, а иногда даже страстная готовность отдать свою ответственность за течение обстоятельств тому, кто (добром или силой) готов взять эту ответственность на себя, — начальнику, хозяину, вождю. Пока ощущаем себя слабыми, неумелыми, второсортными. На этом самоощущении массового человека феодализм простоял две тысячи лет и ещё столько же продержался бы, если бы не выяснилось, что вялый, покорный холоп — никуда не годный работник в эпоху машин, интеллектуальных прорывов и бешеного роста производительности труда.

* * *

Будущее, которое нас ожидает, скорее всего, не будет ни плохим, ни хорошим — оно будет ЧУЖОЕ, плохо поддающееся не только оценкам, но и обыкновенному восприятию.

* * *

Конечно, меняется всё. Но медленно, до чего же медленно! И всегда по правилу «шаг вперёд — два назад». И обязательно под угрозой беды, в предчув­ствии беды, в ожидании беды. Но меняется! Сравните 2012-й и 1012-й — малая минута истории прошла, а мир не узнать! Но нас-то в этом мире узнать можно и нетрудно. Со всеми нашими айпадами, тойотами, супермаркетами, марсоходами и ядерными щитами, с этим миром чудес. Со всей нашей обезьяньей увлечённостью пустяками, с приступами обезьяньей ненависти к чужим и чисто обезьяньим обыкновением уступать одному только вожаку, но зато — всегда. С неумением думать, с нежеланием думать, с жадной потребностью верить, вместо того чтобы думать. Мы всё такие же и никогда не были другими. Или мы просто не умеем быть другими?

* * *

И перед Первой, и перед Второй мировыми войнами чего только не было в идеологиях! И жажда реванша. И открытые стремления к мировому господству. И расовые теории, обосновывавшие покорение «неполноценных» народов. И классовые теории, призывающие: «весь мир насилья мы разрушим до основанья…» Агрессивные милитаристские силы и государства существовали всегда. Они и сейчас есть. Этот старый добрый богатый мир малость подуспокоился в последнее время, осознав (прямо по Шварцу), что проще, экономнее, политкорректнее купить, чем убить. Но есть ведь ещё мир бедный, отставший, оказавшийся «третьим». И есть «пассионарная» исламская идея — очень простая, однозначно делящая всех на «своих» и «чужих», обещающая великий передел собственности — рай тому воину, который победит, и рай воину, который падёт в бою. Я не стал бы преувеличивать степень этой угрозы, но и настраиваться на безмятежное будущее я тоже не рискнул бы.

Борис Стругацкий. 2012 год. Фото: www.russianlook.com

* * *

Нужно ли нам освоение дальнего космоса? Зачем посылать живых людей на Марс и другие планеты? Какой с них там прок? Разве марсоходов там недостаточно? По сути, овладение космосом сегодня, как и 20, и 50 лет назад, остаётся полем битвы за пресловутый престиж и за достижение военного превосходства. Может, не тратить деньги попусту, а решать проблемы Земли? Вопросов много, а ответ один. По крайней мере у меня. Пока на Земле сотни миллионов людей живут впроголодь и не имеют ни единого шанса получить достойное образование — до тех пор любые «расходы на престиж» по­стыдны, недостойны и фактически преступны. Я знаю, что у этой точки зрения есть серьёзные и компетентные противники. Например, я никогда не рискнул бы вступить в спор с профессионалом, утверждающим, что освоение космоса вполне может рассматриваться как отрасль фундаментальной науки… Всё это верно. И тем не менее — блистательно безнрав­ственно. Недостойно человека. Из серии «смотрится красиво, а внутри — гниль».

* * *

Не вижу ничего такого в западном обществе потребления, что не годилось бы для нас. Стремление достичь состояния, когда «весело и ни о чём не надо думать», представляется таким же общечеловеческим, как и желание дышать, есть или заниматься сексом. Никогда и нигде не выступал я сторонником мира потребления! Я только утверждал (и продолжаю утверждать), что из всех реально возможных мир потребления является наиболее подходящим для жизни и наименее жестоким по отношению к своим обитателям. И «серые бригады и колонны» как раз из этого мира не выходят никогда, ибо на знамени его начертано: «Пусть будет весело и ни о чём не надо думать!»

Сбыча мечт

В своих романах братьям Стругацким удалось предсказать многое из того, что сегодня вошло в нашу жизнь.

Пейнтбол

Это было что-то вроде игрушечного автомата — с удобной рифлёной рукояткой и с плоским прямоугольным баллончиком, который вставлялся снизу, как магазин.

— Что это за штука? — спросил я.

— Ляпник, — сказал он угрюмо. — Дайте сюда.

Я отдал ему игрушку.

— Ляпник, — сказал я. — Которым, значит, ляпают. А если бы ты в меня попал?.. Надо же, теперь это за год не отмыть, придётся стену менять.

«Хищные вещи века», 1964 г.

ГМО

Именно лаборатория генетики занималась самыми сумасшедшими экспериментами и служила постоянным источником некоторых трений между фермой и перерабатывающим комбинатом — работники комбината, скромные и свирепые стражи мировой гастрономии, приходили в неистовство, обнаруживая в очередной партии коров чудовищную скотину, по виду и, главное, по вкусу больше всего напоминающую тихоокеанского краба.

Борис Стругацкий и Дмитрий Быков. Фото:www.russianlook.com

«Томление духа», 1961 г.

Bluetooth-гарнитура

Ко мне неторопливо приблизился… смуглый полный человек в белом, в круглой белой шапочке набекрень. Шапочка была с прозрачным зелёным козырьком и с зелёной лентой, на которой было написано: «Добро пожаловать». На мочке правого уха у него блестела серьга-приёмник.

«Хищные вещи века», 1964 г.

Виртуальная реальность

Этот мир всё-таки иллюзорен, он весь в тебе, а не вне тебя, и всё, что ты в нём делаешь, остаётся в тебе. Он противоположен реальному миру, он враждебен ему. Люди, ушедшие в иллюзорный мир, погибают для мира реального. И когда в иллюзорные миры уйдут все — а ты знаешь, этим может кончиться, — история человечества прекратится…

«Хищные вещи века», 1964 г.

Скайп

В самый разгар этой дискуссии, в 19.33, закурлыкал видеофон. Андрей, сидевший ближе всех к аппарату, ткнул пальцем в клавишу. Экран осветился, но изображения на нём не было… Потом появилось лицо — узкое, с глубокими складками от крыльев носа к подбородку. Низкий широкий лоб, глубоко запавшие большие глаза, чёрные прямые волосы до плеч.

«Жук в муравейнике», 1979 г.

источник