царь
Деньги любят большинство людей на свете. В частности, многие очень любопытствуют, сколько получают соседи, а уж вопрос доходов власть имущих и вовсе бьет все рекорды популярности.
При этом интересно отметить, что заработную плату за свой нелегкий труд получали и русские императоры, начиная с Павла I.
Забота о семье
Первым императором, который решил, что деятельность правителей в Российской империи должна регулярно оплачиваться, был Павел I. Несмотря на то что в современной историографии его личность рассматривается далеко не с лучшей стороны, в реальности это был умный и расчетливый человек. Именно любовь к порядку заставила его обратить пристальное внимание на суммы, получаемые им самим и его родственниками из казны. Дело в том, что до него великие князья, цари, а затем и императоры при необходимости просто требовали выдать им необходимую сумму денег. Павел I справедливо решил, что это слишком расточительно, и 17 ноября 1796 года подписал указ «Об ежегодном отпуске денег Императорской фамилии». С этого момента суммы, выдававшиеся Павлу I и его многочисленным родственникам, были хоть и велики, но строго регламентированы. Император и его супруга получали по 500 000 рублей в год. Монаршим детям выделялись суммы в зависимости от старшинства. Наследник престола Александр I, впоследствии возглавивший заговор против своего отца, имел в год 200 000 рублей, его жене предоставлялись 100 000 рублей. Остальным сыновьям, согласно указу, выдавалось по 100 000 рублей, а их супругам — по 70 000 рублей в год. Меньше всех получали дочери императора — по 60 000 рублей.
Что можно было купить на зарплату царя?
Чтобы понять, много или мало положил себе и своей семье Павел I, нужно присмотреться к ценам XVIII веке? Согласно историческим документам, каменный дом в Санкт-Петербурге, состоящий из трех комнат, кухни и конюшни, можно было снять всего за 8 рублей в год. А, например, баран стоил 1 руб. 70 коп. Зарплаты у обычных людей были также невысокими. Писарь на государственной службе, в современном понимании офисный работник, зарабатывал лишь 20 рублей в год. На этом фоне деньги, назначенные Павлом I на содержание себя и семьи, выглядят поистине колоссальными! Впрочем, дети императора могли тратить свое «жалование» с большими оговорками. В указе императора говорилось, что до 16 лет деньгами наследников престола управляли их родители. После совершеннолетия и до 25 лет они имели право получать деньги из казначейства на руки, но тратить их могли опять же только по согласованию с родителями. Лишь когда детям императора исполнялось четверть века, они распоряжались уже своей зарплатой самостоятельно. Причем, если дочь императора выходила замуж, ей полагался 1 млн рублей, после чего выплаты вообще прекращались.
Бюджет не резиновый — надо урезать
Впоследствии изменить размер содержания императорской семьи в сторону его уменьшения решил Александр III. Предупреждая противодействие родственников, он подготовил новый документ втайне от семьи. Дело в том, что к 1884 году на обеспечении государства состояли уже 40 человек из числа семьи императора. При этом Александр III в беседах с чиновниками двора, сетуя на расточительность Павла I, отмечал, что императорская семья при таких тратах скоро пойдет по миру. Новый план расходов был обнародован 2 июля 1886 года. Документ получил название «Положение об Императорской фамилии». С этого момента денежные выплаты привязывались к степени родства «иждивенца» по отношению к императору. Себе и императрице Александр III определил зарплату по 200 000 рублей в год. Его дети стали получать до исполнения 16 лет всего 33 000 рублей. Содержание наследника составляло 100 000 рублей, а его детям полагалось 20 000 рублей. В целом Александр III сократил доходы семьи почти в три раза. Лишь приданое дочерям осталось на прежнем уровне – 1 000 000 рублей. Как ни странно, но семейного бунта не произошло, монаршие родственники согласились с изменениями.
Больше зарплата императорской семьи вплоть до правления Николая II не менялась. Лишь в 1906 году Государственная дума ограничила содержание Министерства Императорского двора суммой в 16 000 000 рублей в год. Впрочем, этих денег вполне хватало на выплаты заработных плат царской семье по положению Александра III.
источник
Не всем правителям, удается занять место в истории. Вспомнят ли потомки о государях нашего времени или забудут, как забыли мы об этих семи русских царях?
Симеон Бекбулатович
Потомок Чингисхана, касимовский хан Саин-Булат перешёл на службу русскому царю Иоанну IV и принял крещение под именем Симеона. В 1575 году Иоанн отрёкся от престола, венчав на царство Симеона Бекбулатовича. В течение 11-ти месяцев страна была разделена на владения Великого князя всея Руси и удел Иоанна. Симеон подписывал указы, заседал в боярской думе, но фактическим руководителем страны оставался Грозный. Вскоре царь, говоря современным языком, «пошёл на второй срок», снова стал не только фактическим, но и формальным руководителем страны, и жаловал бывшему хану титул Великого князя Тверского. А закончил свои дни Симеон схимником в Симоновом монастыре.
Фёдор II
Фёдор II — представитель второй из трёх династий российских царей, династии Годуновых. Сын Бориса Годунова был умным и образованным юношей. С ранних лет участвовал в политике государства.
Первым из русских составил карту родных земель. И, возможно, стал бы выдающимся царём, не будь он убит сторонниками Лжедмитрия.
Лжедмитрий I
Сам Лжедмитрий I – фигура в истории спорная. Мнения историков о его происхождении расходятся. Одни придерживаются точки зрения Карамзина и Пушкина и считают его беглым монахом Гришкой Отрепьевым. Другие – валашским или итальянским монахом. Третьи евреем. Четвёртые – незаконным сыном бывшего польского короля Стефана Батория. Некоторые считают, что этот человек, действительно, мог быть царевичем Дмитрием, сыном Иоанна Грозного. Но кем бы он ни был, в народе ходили слухи о его самозванстве, а бояре его недолюбливали. Сам Лжедмитрий только подливал масла в огонь, насмехаясь над московскими обычаями. В конце концов, против него сложился заговор. Царь, не просидев и года на троне, был убит. Над его телом надругались, а, закопав, вскоре выкопали, сожгли. Пепел смешали с порохом и выстрелили из пушки в направлении Польши, туда, откуда самозванец пришёл.
Василий Шуйский
Лжедмитрий, пришедший к власти в 1605 году после убийства Фёдора Годунова, сам был убит в 1606. Группа бояр избрала на царство потомка Рюриковичей Василия Ивановича Шуйского. Четыре года правления Шуйский потратил на подавление восстаний и борьбу с другими претендентами на трон. В конце концов, он был пленён польскими войсками, доставлен ко двору короля Речи Посполитой и умер в заточении.
Владислав IV
Однако эта мера не спасла Москву и всю страну от нашествия поляков. Шуйский, взошедший на трон после Лжедмитрия, уступил его Владиславу Ваза, будущему королю Польши. Царём Владислава избрали сами бояре. Но польский королевич так и не был венчан на царство: народное ополчение во главе с Мининым и Пожарским выгнало поляков из страны, и на престол взошёл первый из рода Романовых, Михаил Фёдорович. А Владислав, наследовавший в 1632 году титул короля польского и Великого князя литовского, сохранял титул русского царя до 1634-го года.
Федор III
Фёдор III, страдавший цингой и умерший двадцати лет, больше известен как ученик Симеона Полоцкого и старший брат Петра Великого. Однако он правил шесть лет и успел притворить в жизнь ряд важных реформ. Он создал первую в России типографскую школу.
Под влиянием первой жены царя, польской Агафьи Грушевской придворный быт значительно изменился: молодые бояре начали брить бороды, при дворе было запрещено появляться в традиционных охабнях и однорядках.
Но именно при нём был сожжён протопоп Аввакум.
источник
Слухи о подмене царей в русской истории возникали неоднократно. Как правило, этому или предшествовали непопулярные реформы, или вдруг возникали сомнения в порядке престолонаследия, или страна стояла на пороге войны.
Федор Иоаннович
Первые слухи о подмене царя возникли сразу после кончины Ивана Грозного в 1584 году. Так как любимый сын Грозного Иван преставился, трон перешел к третьему сыну монарха – Федору Иоанновичу, который был известен современникам как Блаженный.
Он обладал слабым здоровьем и не имел таланта к управлению. Однако на троне он пробыл 14 лет.
Фактически страной управлял его шурин — Борис Годунов. Неудивительно, что сначала появились слухи о том, что самого царя Федора подменили в младенчестве (поэтому он такой нездоровый), а затем, когда в 1592 году у Федора от Ирины Годуновой родилась дочь Феодосия, в народе стали говорить, что на самом деле у царя родился мальчик, а жаждущий власти Годунов подменил младенца больной девочкой. Слухи утихли после того, как Феодосия умерла через 9 месяцев.
Благодаря этим слухам во времена Смуты появилось множество самозванцев, выдававших себя за сына Федора Иоанновича.
Алексей Михайлович
Взошедший в 1645 году на трон Алексей Михайлович Романов тоже подвергался своеобразным «информационным атакам». «Непригожие речи» о том, что царь подмененный, стали распространяться еще в годы правления его отца — Михаила Алексеевича, взошедшего на престол после Смуты. Когда наследник стал царем, слухи возобновились с новой силой. Шептались о том, что Алексея подменили в младенчестве, что он «незаконнорожденный», и даже несмотря на то, что царь взошел на престол по праву наследования, были недовольные тем, что его «не выбрали на Соборе».
Петр I
Больше всего слухов о подмене выпало на долю Петра Первого. «Раз любит все немецкое, значит, и сам – немец!».
За «непристойные речи» секли, пытали, отправляли на каторгу и в ссылку, но искоренить слухи не смогли.
Согласно одной версии, мальчика подменили в младенчестве немцы. «Мамки» царевича зазевались, тут-то и оказался у них на руках вместо Петра Алексеевича «немчонок».
По другой — ребенка заменила сама царица Наталья Кирилловна, опасаясь, что муж разлюбит ее, если она родит девочку. Якобы царица положила в люльку ребенка из немецкой слободы, а дочь кому-то отдала. О подмене Петр якобы узнал от матери, когда она умирала.
Злые языки даже находили «настоящего» отца Петра I, которым якобы был сподвижник царя-реформатора Франц-Лефорт. Именно этим объясняли приближенность генерала к царю, его назначение адмиралом, а потом — главой Великого Посольства.
По другой версии, царя подменили во время путешествия в Европу. Случилось это в Риге, где настоящего Петра толи замуровали в стену, толи «царь в немцах в бочку закладен и в море пущен», а вместо него в Россию приехал самозванец.
Была версия, что царя в темнице замучила шведская королева Кристина, подменившая Петра своим человеком.
Старообрядцы придумали свою версию, по которой на престол немцы возвели Антихриста, а настоящий царь принял старообрядчество и скрывался в скитах.
Не отставали бояре и даже иностранцы, которые открыто говорили: «Царь – наш!». В 1691 году «за многие неистовые слова» против царя князь Голицын был лишен боярства». Его родственники — братья Степан и Алексей Собакины — были лишены званий и отправлены в ссылку.
Павел I
Сын Екатерины Второй, Павел I, тоже большой приверженец всего европейского, стал очередным объектом слухов. Среди простонародья были популярны толки о подмене младенца. Якобы Екатерина родила мертвого ребенка, которого заменили на «чухонского мальчика».
Других смущало то, что он появился на свет только через 10 лет брака Екатерины и Петра III. Говорили о том, что настоящим отцом Павла был граф Сергей Васильевич Салтыков — фаворит Екатерины.
Сами Романовы относились к этой истории с юмором. Александр III, узнав о слухах, перекрестился и сказал: «Слава Богу, мы русские!». А услышав опровержение истории, перекрестился еще раз: «Слава Богу, мы законные!».
Александр I
Не стал исключением сын Павла I – Александр I. Тут народная молва умудрилась подменить его уже после смерти. Согласно официальной версии, он скончался в 1825 году в Таганроге от «горячки мозга». Тело царя везли в Москву в закрытом гробу 4 месяца. Опережая кортеж, неслись слухи о том, что императора подменили, что якобы один дьячок видел тело и свидетельствует, что в гробу лежал другой. А в Таганроге родственники фельдъегеря Маскова якобы недосчитались тела родственника.
Потом заговорили, что царь, принимавший участие в убийстве отца, оставил престол, сфальсифицировал свою смерть и пошел то ли монашествовать, то ли странствовать под именем некоего Федора Кузьмича.
Слухи основывались на том, что супруга царя Елизавета Алексеевна не участвовала в церемонии погребения, а известный юрист Анатолий Кони, проведя исследования почерков императора и Федора Кузьмича, пришел к выводу, что письма написаны рукой одного человека.
источник
Всем известно, что брак коронованных особ – дело государственное. В свое время даже была весьма популярна песенка про то, что «жениться по любви не может ни один, ни один король».
В нашем Отечестве дело обстояло несколько иначе. Русские цари к выбору будущей царицы тоже относились очень ответственно, однако в отличие от своих западноевропейских коллег жен искали не в других государствах, а у себя в стане, поскольку негоже православному государю сочетаться браком с католичкой. Вопрос знатности рода при этом не стоял: перед царем все были в равной степени холопами, и бояре и распоследние крестьяне. По этой самой причине, кстати говоря, царским дочерям не светила никакая иная участь, кроме монастыря. Царь женитьбой возвышал «холопку» до себя, а вот царевна, выйди она замуж хоть за самого знатного боярина, неизбежно унизилась бы.
О том, как проходил выбор царской невесты, сохранилось множество свидетельств, причем, во многих случаях эти свидетельства принадлежат иностранцам, жившим в России.
Затеяв жениться, государь объявлял смотр всем девицам подходящего возраста во всех городах своего обширного государства. Специально назначенные для этого люди выезжали, как сегодня сказали бы «в регионы» и пересматривали невест на местах. После этого, всех девушек, прошедших первый тур «конкурса красоты» в известный срок обязывали явиться в Москву.
Теоретически царской невестой могла стать любая девушка подходящего возраста и внешних данных, но на деле в списки претенденток попадали, конечно же, боярские и дворянские дочки. Впрочем, далеко не всегда. Известная Марфа Собакина, супруга Ивана Грозного, была из купеческой семьи.
Приехавших в Москву девушек подвергали уже более строгому смотру, и прошедших «в третий тур» доставляли в царский дворец, где ими занимались уже не только царские приближенные бояре, но, преимущественно, боярыни и различные знахарки и повивальные бабки. На этом этапе претенденток осматривали не столько на предмет красоты, с ней у девиц, прошедших два этапа смотрин, надо думать, было все в порядке. Придирчивые старухи должны были выявить тех, которые более всего подходят к ответственной роли матери наследника. Собственно говоря, именно ради этого царица и была нужна. Помните у Пушкина в «Сказке о царе Салтане», какая из трех сестер приглянусь государю? Та самая, которая пообещала «Я б для батюшки царя родила богатыря».
Выбрав, наконец, не только самых красивых, но и самых здоровых претенденток, боярыни и повивальные бабки предъявляли их царю.
Как можно прочесть в документах того времени, в Москву приезжали более полутора тысяч девушек, из них выбирали 500, из них – 300, из них – 200, и так далее. При каждом царе смотры невест проходили по-разному: иной раз государь лично осматривал едва ли не всех, прибывших в Москву претенденток, иной раз знакомился только с двумя-тремя десятками избранных из избранных. Но суть не менялась: для царской женитьбы всякий раз выбирали победительницу такого «конкурса красоты».
При этом, призом для самой прекрасной должна была стать не диадема, украшенная стразами и бижутерией, а самая настоящая корона русской царицы, поэтому драмы вокруг претендентки разыгрывались нешуточные.
В ход шли интриги, порча и банальные отравления. Марфа Собакина, о которой шла речь, занедужила сразу после свадьбы и умерла так быстро, что государь после имел основания утверждать, что даже не имел возможности стать ее супругом де-факто. Очевидно, не обошлось без «доброхотов», желавших избавиться от Собакиной. Приглянувшаяся царю Михаилу Романову Мария Хлопова тоже подозрительно быстро занедужила. Эта претендентка категорически не нравилась матушке Михаила, и именно она, судя по всему, позаботилась о том, чтобы девушку признали непригодной для чадородия. При этом, как только Хлопова была удалена от двора, болезнь ее кончилась, и она еще долгие годы прожила с родителями в далекой ссылке, куда отправили семью в наказание за то, что пытались пристроить за царя хворую невесту.
Финал конкурса на звание будущей царицы проходил очень торжественно. Государь являлся на смотрины лично и усаживался на золоченый стул. Претендентки выходили к нему, разодетые и украшенные, каждая кланялась государю в ноги и становилась в сторонке, ожидая решения своей участи. Царь внимательно глядел, мог задать вопрос, и в итоге выбирал себе девушку по сердцу, бросив ей на грудь платок, украшенный жемчугом и золотной вышивкой. Всех остальных царь жаловал богатыми подарками, да и отправлял восвояси. Впрочем, во многих случаях «финалистки» конкурса выходили замуж за кого-нибудь из приближенных царя, не напрасно же они проводили столько времени в царском дворце! Их родственники вполне успевали за это время обзавестись знакомствами и сладить сватовство.
Такой порядок выбора царской невесты был заимствован русскими государями из Византийской империи, где супругой императора, как правило, становилась первая красавица, избранная из числа многих претенденток. Просуществовал этот обычай в России вплоть до Петра I. Еще отец Петра Алексей Михайлович, который был женат дважды, оба раза устраивал царские смотрины. Правда, собравшись жениться второй раз, Алексей Михайлович позаботился о том, чтобы смотрины были проведены исключительно «ради протокола», поскольку уже был без памяти влюблен в Наталью Кирилловну Нарышкину. Наталья была доставлена во дворец в числе прочих девушек, на которых царь и не посмотрел, и немедленно наречена царской невестой.
При Петре I Россия стала придерживаться европейских обычаев, и русские государи с тех пор женились на западноевропейских принцессах, и выдавали своих дочек замуж за западноевропейских принцев.
Своей чрезмерной жестокостью или экстравагантным поведением многие русские самодержцы снискали славу подписавших договор с дьяволом. Особенно это было распространено в Средние века, когда любго могли заподозрить в одержимости бесами или колдовстве. Одним из первых царей, снискавших дурную славу, стал Иван Грозный.
Иван IV Грозный
Первая половина правления Ивана IV была посвящена внедрению целого ряда реформ, а русский народ всегда отчаянно сопротивлялся любым нововведениям и даже боялся их. Иван Грозный сосредоточил всю власть в своих руках, отодвинув на задний план бояр. Затем он провел судебную и земскую реформы, после которых крестьяне стали еще более закрепощенными.
Иван Грозный всегда окружал себя разного рода магами, колдунами, скоморохами, астрологами и алхимиками. Одно время правой рукой царя был некий голландец Елисей Бомелий, которого бояре считали воплощение дьявола. Главным увлечение Бомелия было производство ядов, в котором он достиг такого искусства, что с точностью мог предугадать день и час смерти жертвы, принявшей зелье. Другими «сильными» сторонами голландца было знание астрологии и черной магии. Елисей бахвалился, что может с помощью заговоров вызывать стихийные бедствия, пожары, голод. Бояре боялись «злого волхва Бомелия» куда сильнее, чем самого Иоанна Васильевича. Они-то его и «подставили»: когда Грозный ходил наводить порядок в Новгород, ему поступил донос о том, что голландец готовит политический заговор против царя. Береженного Бог бережет, Иоанн IV решил подстраховаться. Согласно законам жанра Елисея сначала вздернули на дыбе, а потом поджарили на огне. Бояре с облегчение выдохнули. Правда, некоторые считали, что дух голландца вселился в самого царя, что сказалось как на его внешности (Грозный сильно постарел), так и на его поступках.
Борис Годунов
Хитрый, острожный и очень умный придворный Годунов подозревался в убийстве «помазанника Божия». При дворе и в народе упорно распространялись слухи о том, что Иван IV был задушен. В последние минуты жизни рядом с ним находился именно Годунов, что и бросало на него тень. При царе Федоре Иоанновиче он фактически выполнял функции правителя.
В окружении Годунов тоже делал ставку на колдунов и магов и даже увлекался вызовом духом. Он даже писал английской королеве Елизавете I, чтобы та прислала ей в качестве лейб-медика знаменитого Джона Ди, который был известен всей Европы тем, что регулярно вызывал демонов и консультировался с ними по вопросам алхимии. Правда, английская королева не отпустила Джона Ди. Только при Михаиле Романове в Россию приедет его сын в качестве царского лекаря и наставника по алхимии.
Народ знал об увлечениях Годунова и считал, что голод, лютовавший в стране является наказание Всевышнего за связи с нечистой силой.
Лжедмитрий I
Самозванец, именовавший себя «Императором Димитрием», многим пришелся не по вкусу русскому народу. Сами его ничем не подтвержденные претензии на царский трон, тесные связи с зарубежными вельможами, раскол, который Лжедмитрий внес в общество, а самое главное – принятие им католицизма – все это было, по мнению православных россиян, признаком контакта с нечистой силой.
Ходили слухи, что Лжедмитрий водился с саамским колдунами, которые считались самыми сильными в Европе. Якобы те научили самозванца воскресать из мертвых, и тот воспользовался знанием после того, как его растерзали заговорщики, чтобы явится в образе Лжедмитрия II.
Алексей Михайлович
Царь Алексей Михайлович отличился тем, что развернул войну со святейшим патриархом Никоном. Последний хотел установить в России главенство церкви, но самодержцу эта идея совсем не нравилась. В итоге Алексей Михайлович даже отказался ходить на богослужения.
Результатом этой войны стала церковная реформа 1666-1667 годов, после которой граждане поделились на «истинно верующих» и старообрядцев (или раскольников). Все, кто предпочитал служить Богу по-прежнему, считали, что царь Алексей связался с дьяволом и считали его антихристом.
Петр I
Антихристом считали и Петра I. Тот давал немало поводов. Царь приказывал своим подчиненным брить бороды и носить заморский кафтан, что по понятию православного русского человека было равносильно кощунству и ереси. После путешествия (Великого посольства) Петра в Европу его и вовсе стали считать подмененным. Да и милосердием этот самодержец тоже не славился, поэтому многие считали его наперсником Сатаны. Кстати, Петр I сам стремился выйти на контакт с нечистой силой. Предание гласит, будто в Сухаревской башне проходили тайные заседания некоего общества Нептуна, председателем которого был Лефорт, а первым надзирателем — Петр I. История от нас скрыла происхождение и истинную цель этого тайного общества. Однако была в народе молва, будто там хранилась черная книга, охраняемая 12 духами и «после закладенная в стену, где и заколочена алтынными гвоздями».
Николай II
Как ни странно, но и царя Николая II подозревали в пособничестве дьяволу. Прежде всего из-за контактов с Распутиным, у которого была репутация «святого черта». До этого Николай II обращался за консультацией к французскому оккультисту Папюсу, о котором говорили, что он заключил сделку с дьяволом.
источник
Иностранной медицине на Руси всегда доверяли больше, чем своей. И в этом виноваты русские монархи. Благодаря этой вере влияние некоторых лекарей выходило далеко за рамки медицины. Но и цена врачебной ошибки была велика.
Онтон Немчин
Вероятно, это был первый врач-иностранец, получивший должность придворного лекаря при Московском дворе. Онтон прибыл на Русь в 1485 году из Немецкой Земли с надеждой стать первым «парнем на деревне». Однако лавры доктора Хауса врачу Немчину не удалось снискать. Иоанн III, царствовавший тогда в Московии, поручил Отнону лечение захворавшего сына касимовского царевича Даньяра-Каракучи. Татарский пациент скончался, возможно, не выдержав высоких технологий западной медицины, которая тогда активно использовала ртуть. После этого Онтону Немчину пришлось испытать на себе русские технологии расправы: «…сведши на реку на Москву под мост, да зареза его ножом, яко овцу». Так, первый «блин» прогрессивной западной медицины на Руси вышел комом.
Мистро Леон Жидовин
Спустя четыре года в Московии появился новый посол прогрессивной европейской медицины – мистро Леон, которого московиты, не знавшие тогда об антисемитизме, прозвали Леоном Жидовиным. Лекарь прибыл из Венеции в составе группы итальянских специалистов – архитекторов, инженеров, ювелиров, призванных Иоанном III к Московскому двору. Уже через месяц после прибытия Леону представился случай блеснуть мастерством: заболел «камчюгою в ногах» наследник престола, Иоанн Молодой. Мистро Леон вызвался решить проблему. С соизволения Иоанна III он начал «пользовать княжича зельем, жег тело сткляницами с горячей водой». Однако наследнику становилось все хуже и хуже, пока 6 марта 1490 года он не предстал перед Господом. Ну а «на Балвановке апреля 22» было покончено и с мистро Жидовиным.
Арнульф Линдсей
Печальный опыт первых двух докторов не остановил поток западных специалистов. У Василия III было три доктора из Константинополя и один пленный немец, а Иван Грозный, первый русский англоман, сделал ставку на британскую медицину. В 1568 году по «челобитной» Иоанна Васильевича английская королева Елизавета прислала в Москву доктора Арнульфа Линдсея, книги которого по медицине и математике гремели по всей Европе. Арнульф настолько приглянулся царю, что тот «обаче лекарства от никакого приймаше». Британский лекарь вскоре стал одной из самых приближенных персон к престолу. Причем его советы ограничивались не только медициной. Так, доктор активно лоббировал британские торговые интересы, высказывал свое мнение по вопросам государственного устройства Руси и призывал царя избавиться от некоторых бояр. Несмотря на царскую любовь, карьера Линдсея тоже была не долгой. Во время очередного пожара в Москве британский медик скрылся у себя в погребе и там задохнулся от угарного газа.
Елисей Бомелий
Этот доктор стал вторым крупным увлечением Иоанна Васильевича после Арнульфа Линдсея. Роковым увлечением.… В отличие от Арнульфа голландец Елисей мало интересовался медициной в ее классическом понимании. Этого лейб-медика Его Величества увлекала алхимия, а точнее – яды. Говорят, в их производстве Бомелий достиг такого искусства, что с точностью мог предугадать день и час смерти жертвы, принявшей зелье. Другими «сильными» сторонами голландца было знание астрологии и черной магии. Елисей бахвалился, что может с помощью заговоров вызывать стихийные бедствия, пожары, голод. Бояре боялись «злого волхва Бомелия» куда сильнее, чем самого Иоанна Васильевича. Они-то его и «подставили»: когда Грозный ходил наводить порядок в Новгород, ему поступил донос о том, что голландец готовит политический заговор против царя. Береженного Бог бережет, Иоанн IV решил подстраховаться. Согласно законам жанра Елисея сначала вздернули на дыбе, а потом поджарили на огне. Бояре с облегчение выдохнули.
Марк Ридли
Еще один английский поданный на медицинской службе у Рюриковичей. В 1594 году, после долгих уговоров Бориса Годунова, он принял предложение стать лейб-медиком царя Федора Ивановича. Это было настоящее событие, поскольку ученые-медики такого калибра до этого никогда не посещали России. Это примерно равно тому, если бы сегодня Джуд Лоу снялся у Никиты Михалкова, а Джон Терри перешел играть в «Зенит». Марк Ридли стал светочем просвещения для русской элиты. Благодаря ему многие боярские дети получили отличное образование в математике, химии, физике и т.д. Он за считанные месяцы изучил русский язык и составил русско-английский и англо-русский словари, в которых русские слова были записаны кириллицей. Спустя четыре года королева Елизавета позвала Ридли на службу своим личным лекарем. При отъезде медика из России Борис Годунов писал королеве: «Мы возвращаем его Вашему Величеству с нашим царским благорасположением и похвалой за то, что он служил нам и нашему предшественнику верой и правдой. Ежели и впредь пожелают приезжать в Россию английские врачи, аптекари и иные ученые люди, то всегда будут пользоваться хорошим приемом, пристойным местом и свободным допуском».
До конца своей жизни этот великий ученый гордился тем, что служил лейб-медиком в Московии.
Артемий Иванович Дий
Еще одна британская звезда на небосклоне русской придворной медицины. Артемий Иванович Дий, он же – Артур Ди, сын знаменитого ученого и алхимика Джона Ди, прибыл на службу лейб-медиком ко двору Михаила Федоровича. Интересно, что самого Джона Ди долго уговаривал стать лейб-медиком еще Борис Годунов, и вот спустя несколько десятилетий в Кремль прибыл его любимый сын. Артемий Иванович не только лечил царя Михаила, но и преподавал ему основы алхимии и физики. По легенде, под руководством этого англичанина часть алхимических опусов были зашифрованы в изразцах Царских Палат Ипатьевского монастыря, любимой обители первых Романовых. Ди пробыл в Москве 14 лет, в течение которых он занимался развитием отечественной фармацевтики и писал свой знаменитый алхимический трактат Fasciculus Chemicus. Некоторые конспирологи поговаривают, что Артемий Иванович Дий выполнял роль резидента английской разведки. Учитывая тот факт, что его отец, Джон Ди считается создателем первой разведки мира, то всякое может быть.
Лаврентий Блюментрост
Этот доктор был далек от разного рода разведок, лоббизма и прочей политики. Только медицина. Блюментрост приехал в Россию из Саксонии в 1668 году в качестве лейб-медика ко двору царя Алексея Михайловича. Верой и правдой доктор проработал на благо придворной медицины 37 лет и скончался в возрасте 86 лет. Помимо заслуг на медицинском поприще, Лаврентий Блюментрост прославился тем, что дал жизнь великой династии русских медиков. Например, его сын Лаврентий Лаврентиевич Блюментрост, служивший лейб-медиком Петра I, стал первым президентом Петербургской Академии наук.
источник
Король Речи Посполитой Владислав IV никогда не приезжал в Москву, не был православным, но с Россией был связан напрямую — больше двух лет Владислав IV был русским царём.
Имя Владислава Жигимонтовича почти затерялось в русской истории. Даже те, кто помнит о Василии Шуйском, Фёдоре I и Фёдоре II называют годы правления Владислава Семибоярщиной.
Московитская корона
В 1610 году, в разгар Смуты в России, король Речи Посполитой Сигизмунд III убедил московских бояр признать царём его пятнадцатилетнего сына Владислава. Убедил не столько силой слова, сколько силой оружия. Часть войска польского осаждала Смоленск, вторая стояла под Москвой в Хорошёве. Молодому царю присягнули в Москве, Новгороде, Устюге, Ярославле, Вологде и других городах. Началась чеканка монет с его изображением.
В Польше специально для коронации Владислава ювелиры изготовили корону, украшенную 255 драгоценными камнями. И хотя самой коронации в итоге не случилось, до неё, как и до Москвы, Владислав не доехал, долгие годы на официальных приёмах он носил московитскую корону, именуя себя избранным Великим князем Московским.
Примечательно, что именно в этой короне впоследствии хоронили отца Владислава, Сигизмунда. А после смерти самого Владислава его сводный брат переплавил корону на монеты.
Смоленская крепость
Смоленск, к стенам которого поляки подступили ещё в 1610, держался два года в условиях непрерывной осады. Когда город был взят, Владислав прибыл в крепость и провёл в ней четыре месяца, пока его отец обсуждал с русскими условия коронации.
Тянулась зима. Город после длительной осады был частично разрушен. Сигизмунд, непримиримый в вопросах веры, отказывался крестить сына в Православие. Народное ополчение вытесняло из московских земель тех поляков, что пришли ещё с Лжедмитрием. Чем дальше, тем призрачней казался Владиславу московский трон. И, в конце концов, отец королевича принял решение вернуться в Варшаву. 17 февраля 1613 года они въехали в королевский дворец, а 14 марта пришло известие о том, что своим новым царём русские избрали Михаила Романова.
Швед
Владислава только условно можно называть поляком. По происхождению он был шведом – из династии Ваза. Поляком он стал после того, как шляхтичи Речи Посполитой избрали его отца Сигизмунда королем.
Владислав, став королем Польши, не оставлял попыток отвоевать себе шведский трон, но безрезультатно.
Искусствовед
Портрет Владислава, написанный Рубенсом
С малых лет Владислав учился любить искусство, и не удивительно, что, возмужав, он заказывал картины Рубенсу и его ученикам, переписывался с Галилеем, способствовал зарождению оперы в Польше. Эстетическое воспитание Владислава рождало в нем высокомерие как в отношении далеких от искусства польских шляхтичей, так и русских бояр, которые тоже были далеки от тенденций в европейском живописи.
Вторая попытка стать царем
Владислав с женой Сесилией и братом Казимиром
В Речи Посполитой не оставляли надежд завладеть русским троном. Сейм разрешил королевичу Владиславу собрать войско и назначил комиссаров, которые будут сопровождать Владислава. Осенью 1617 войско Владислав двинулся в поход. Дорогобуж и Вязьма признали Владислава царем и сдались ему; в следующем году он подступил к самой столице, штурмовал ее, но неуспешно, и заключил так называемое Деулинское перемирие, по которому не отказывался от своих притязаний на московский престол, откладывая лишь их осуществление.
Комета 1618 года
За один 1618 год в небе Европы появились поочерёдно три кометы. Одна из них, третья по счёту, сопровождала в походе Владислава, который с помощью казаков через год после начала войны добрался-таки до стен Москвы. Поляки провели несколько атак, в одной из которых дошли даже до Арбатских ворот, но в целом осада проходила безуспешно. Москвичи боялись кометы, говорили, что она предвещает падение города. Но скорее она была предназначена Владиславу. Сейм отказывался дальше финансировать компанию, близилась зима, русские тянули с переговорами, войск было недостаточно для планомерной осады… Что говорить, если даже лестницы у поляков оказались короче, чем нужно: по ним было не взобраться на крепостные стены.
Продажа русского титула
Владислав принимает капитуляцию русского полководца Михаила Шеина
В 1632 года, после смерти Сигизмунда III, Владислав был избран новым польским королем. При этом он продолжал называться и Великим князем Московским. В это время царь Михаил Федорович решил с помощью оружия заставить Владислава отказаться от титула: почти 35 000 русское войско перешло границу с Речью Посполитой. Здесь Владислав ярко раскрыл свой талант полководца. Поляки взяли русскую армию в окружение и заставили подписать выгодное для Польши мирное соглашение. В качестве бонуса для русских Владислав подписал свой официальный отказ от своих претензий за русский трон. Правда, русской царской казне пришлось раскошелиться на этот подарок и заплатить королю 20 000 рублей.
3 марта 1613 года Земским собором был избран на царство Михаил Федорович Романов. Как избирали первого царя из рода Романовых, кто за этим стоял, и могло ли быть принято другое решение?
Кандидаты
Претендентов на русский трон было немало. Двух самых непопулярных кандидатов — польского королевича Владислава и сына Лжедмитрия II – «отсеяли» сразу. У шведского королевича Карла-Филиппа сторонников было больше, среди них — вождь земского войска князь Пожарский. Почему же патриот земли русской остановил выбор на иностранном принце? Возможно, сказалась антипатия «худородного» Пожарского к отечественным претендентам — родовитым боярам, которые в Смутное время не раз предавали тех, кому присягали на верность. Он опасался, что «боярский царь» посеет в России семена новой смуты, как это случилось во время недолгого правления Василия Шуйского. Поэтому князь Дмитрий стоял за призвание «варяга», но вероятнее всего это был «маневр» Пожарского, так как в итоге в борьбе за царский трон участвовали лишь русские претенденты – высокородные князья. Руководитель печально известной «семибоярщины» Федор Мстиславский скомпрометировал себя сотрудничеством с поляками, Иван Воротынский отказался от притязания на престол, Василий Голицын находился в польском плену, вожди ополчения Дмитрий Трубецкой и Дмитрий Пожарский не отличались знатностью. А ведь новый царь должен объединить расколотую Смутой страну. Стоял вопрос: как отдать предпочтение одному роду, чтобы не начался новый виток боярских междоусобиц?
Михаил Фёдорович не прошел первый тур
Кандидатура Романовых как главных претендентов возникла не случайно: Михаил Романов был племянником царя Фёдора Иоанновича. Отец Михаила, патриарх Филарет, пользовался уважением среди духовенства и казаков. В пользу кандидатуры Михаила Фёдоровича активно агитировал боярин Фёдор Шереметьев. Он уверял строптивых бояр, что Михаил «молод и будет нам поваден». Другими словами, станет их марионеткой. Но бояре не дали себя уговорить: на предварительном голосовании кандидатура Михаила Романова не набрала нужного числа голосов.
Неявка
При избрании Романова возникла накладка: Собор потребовал приезда юного претендента в Москву. Этого романовская партия допустить не могла: неопытный, робкий, неискушённый в интригах юноша произвёл бы на делегатов Собора невыгодное впечатление. Шереметьеву и его сторонникам пришлось проявить чудеса красноречия, доказывая, сколь опасен путь из костромского села Домнино, где пребывал Михаил, в Москву. Не тогда ли возникла легенда о подвиге Ивана Сусанина, спасшего жизнь будущему царю? После жарких дебатов романовцам удалось убедить Собор отменить решение о приезде Михаила.
Затягивание
7 февраля 1613 года порядком подуставшие делегаты объявили двухнедельный перерыв: «для большого укрепления отложили февраля з 7-го числа февраля по 21 число». В города разослали гонцов «во всяких людех мысли их проведывати». Глас народа, конечно, глас Божий, но не маловато ли двух недель на мониторинг общественного мнения большой страны? В Сибирь, например, гонцу и за два месяца доскакать непросто. Скорее всего, бояре рассчитывали на уход из Москвы самых активных сторонников Михаила Романова – казаков. Прискучит, мол, станичникам в городе без дела сидеть, они и разойдутся. Казаки и в самом деле разошлись, да так, что боярам мало не показалось…
Роль Пожарского
Вернемся к Пожарскому и к его лоббированию шведского претендента на русский трон. Осенью 1612 года ополченцы захватили шведского шпиона. До января 1613-го он томился в неволе, но незадолго до начала Земского собора Пожарский освобождает соглядатая и отсылает его в занятый шведами Новгород с письмом к полководцу Якобу Делагарди. В нём Пожарский сообщает, будто и он сам, и большинство знатных бояр хотят видеть на русском троне именно Карла-Филиппа. Но, как показали дальнейшие события, Пожарский дезинформировал шведа. Одно из первых решений Земского собора – иноземцу на русском троне не быть, избирать государя следует «из московских родов, ково Бог даст». Неужели Пожарский был настолько наивен, что не знал настроения большинства? Конечно, нет. Князь Дмитрий сознательно морочил голову Делагарди «всеобщей поддержкой» кандидатуры Карла-Филиппа, чтобы не допустить шведского вмешательства в избрание царя. Русские с трудом отражали польский натиск, поход на Москву ещё и шведской армии мог оказаться роковым. «Операция прикрытия» Пожарского прошла успешно: шведы не двинулись с места. Вот почему 20 февраля князь Дмитрий, благополучно позабыв о шведском принце, предложил Земскому собору выбрать царя из семьи Романовых, а затем — поставил свою подпись на соборной грамоте об избрании Михаила Фёдоровича. Во время коронации нового государя именно Пожарскому Михаил оказал высокую честь: князь поднёс ему один из символов власти — царскую державу. Современным политтехнологам остаётся лишь позавидовать такому грамотному пиар-ходу: спаситель Отечества вручает державу новому царю. Красиво. Забегая вперёд, заметим, что до самой смерти (1642) Пожарский верой и правдой служил Михаилу Фёдоровичу, пользуясь его неизменным расположением. Вряд ли бы царь благоволил тому, кто желал видеть на троне Рюриковичей не его, а какого-то шведского принца.
Казаки
Особая роль в ибрании царя принадлежит казакам. Прелюбопытный рассказ об этом содержится в «Повести о Земском соборе 1613 года». Оказывается, 21 февраля бояре решили выбрать царя, бросив жребий, но упование на «авось», при котором возможен любой подлог, не на шутку разозлило казаков. Казачьи ораторы разнесли в пух и прах боярские «хитрости» и торжественно провозгласили: «По Божии воли на царствующем граде Москве и всея России да будет царь, государь и великий князь Михайло Федорович!». Этот клич тотчас подхватили сторонники Романовых, причём не только в Соборе, но и среди многочисленной толпы народа на площади. Именно казаки разрубили «гордиев узел», добившись избрания Михаила. Неведомый автор «Повести» (наверняка очевидец происходящего) не жалеет красок, описывая реакцию бояр: «Боляра же в то время страхом одержими и трепетни трясущеся, и лица их кровию пременяющеся, и ни един никто не може что изрещи». Лишь дядя Михаила, Иван Романов по прозвищу Каша, почему-то не желавший видеть племянника на престоле, пытался возразить: «Михайло Федорович еще млад и не в полне разуме». На что казачьи острословы возразили: «Но ты, Иван Никитич, стар верстой, в полне разуме… ты ему крепкий потпор будеши». Дядюшкину оценку своих умственных способностей Михаил не забыл и впоследствии отстранил Ивана Кашу от всех государственных дел. Казачий демарш стал полной неожиданностью для Дмитрия Трубецкого: «Лице у него почерне, и паде в недуг, и лежа много дней, не выходя из двора своего с кручины, что казны изтощил казаком и позна их лестны в словесех и обман». Князя можно понять: именно он, вождь казаков ополчения, рассчитывал на поддержку своих боевых товарищей, щедро одаривал их «казной» — и вдруг они оказались на стороне Михаила. Быть может, романовская партия заплатила больше?
Британское признание
21 февраля (3 марта) 1613 года Земский собор принял историческое решение: избрать на царство Михаила Федоровича Романова. Первой страной, признавшей нового государя, стала Англия: в том же,1613 г., в Москву прибыло посольство Джона Метрика. Так начиналась история второй и последней царской династии России. Показательно, что все свое царстование Михаил Фёдорович выказывал сособое отношение к англичанам. Так, Михаил Фёдорович восстановил после Смуты отношения с британской «Московской компанией» и хотя урезал свободу действий английских купцов, всё же поставил их в льготные условия не только с прочими иностранцами, но и с представителями российского «крупного бизнеса».
источник
Известно, что русской крови у Николая II был меньше одного процента. Немногим больше полутора процентов — у его отца, Александра III. Мы решили посмотреть, насколько русскими были русские князья и цари.
Владимир Святославович
В спорах по поводу национальности почти каждого правителя России ломаются копья историков. Самые жаркие споры на сегодняшний день вызывает национальная принадлежность Владимира Великого.
Споры идут по поводу национальности его матери, Малуши, ключницы царицы Ольги и наложницы князя Святослава.
Русский историк ХІХ века Дмитрий Прозоровский считал, что Малуша была дочерью князя Мала Древлянского, поднявшего в 945 году восстание против Игоря.. Прозвище Малуши «Любечанка» Прозоровский объяснял тем, что после древлянского погрома Ольга отправила Малушу в Любеч.
В конце XIX века историк Дмитрий Иловайский в книге «Разыскания о начале Руси» высказал мнение, что Малуша — это славянизированное скандинавское имя Малфред.
Алексей Шахматов писал, что считал, что отцом Малуши был Мьстиша-Лют Свенельдич, чье имя видоизменилось в «Малк». Свенельд был, возможно, князем уличей и древлян.
Гипотеза Шахматова была опровергнута Рыбаковым, Соловьевым и Поппэ как ведущая лексические разработки от ложной основы.
Историк Татищев считал, что Мал Любчанин был купцом из балтийского Любека. Поддержала это предположение и Татьяна Берштам. Она обратила внимание на запись Василия Татищева о существовании древнего Новгородского герба с изображением головы вола — «подобного мекленбургскому». По мнению Татищева этот символ принадлежал славянам, которые переселились в Новгород из окрестностей Любека.
Ещё одна версия: Малуша была дочерью хазарского царя Мала. По мнению автора этой гипотезы Николая Козлова, это подтверждается тем, что Владимир принял титул кагана и выбрал аврамическую религию для Руси, поскольку был по матери евреем. Как можно видеть, аргументы у Козлова демагогичны, из разряда «снег холодный, потому что Гималаи».
Юрий Долгорукий
Долгое время версия Василия Татищева о том, что Юрий Долгорукий был наполовину англичанином считалась официальной. Матерью основателя Москвы считалась Гита Уэссекская, английская принцесса. Однако князь мог быть сыном и второй жены Владимира Мономаха Ефимии, поскольку Гита Уэссекская, дочь англосаксонского короля Гарольда II скончалась 10 марта, вероятно 1098 года, тогда как «Гюргева мати», о которой есть упоминание в «Поучении» Владимира Мономаха, умерла 7 мая 1107 года.
Вероятнее всего, это были две разных женщины.
Юрий Долгорукий был сыном Владимира Мономаха, мать которого была предположительно гречанкой, прабабушка Юрия Долгорукого была шведкой.
Андрей Боголюбский
Сын Юрия Долгорукого «первый великоросс» Андрей Боголюбский был сыном половецкой княжны. Половцы при Боголюбском составляли значительную часть его войска. По одной из версий гибели князя, одной из причин расправы над ним было желание Кучковичей изменить «национальную политику»: при Андрее Боголюбском ухудшились отношения с Византией, а на северо-восток Руси начался приток иммигрантов из разных земель, даже с Кавказа.
Практиковалось при Боголюбском и «обращение» иноверцев-купцов, в результате которого выросло число иудеев, принявших христианство. Сторонники этой версии заговора вспоминают о том, что одним из заговорщиков был иудей Ефрем Моизич.
Иван IV
Генетически русская власть неуклонно европеизировалась: литовцы, поступавшие на службу к Ивану III (его прадедушкой по матери был литовский князь Ольгерд Гедиминович, а по отцу — литовский же князь Витовт Кейстутович) и его отцу, через сто лет уже мечтали о шапке Мономаха, а через двести — фактически получили её.
Мать Ивана Грозного Елена Глинская была из литовского рода.
После смерти своего мужа в декабре 1533 года она сделалась правительницей Великого княжества Московского (для этого она отстранила регентов, назначенных мужем). Таким образом, она стала первой после великой княгини Ольги (если не считать Софью Витовтовну, власть которой во многих русских землях вне Московского княжества была формальной) правительницей русского государства.
Бабушкой Ивана Грозного была Софья Палеолог, происходившая из византийской императорской династии Палеологов.
1/128
После смерти Елизаветы Петровны (1761 год) прямая женская линия династии Романовых прервалась; мужская линия пресеклась ещё со смертью Петра II в 1730 году.
Официальным наследником престола 7 ноября 1742 года Елизавета назначила своего племянника (сына старшей сестры Анны Петровны) — герцога Карла-Петера Ульриха Голштинского.
В России он был переименован на русский манер в Петра Фёдоровича, причём в официальный титул были включены слова «внук Петра Великого».
Женой Петра Федоровича стала немка София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, оставшаяся в истории как Екатерина Великая.
Таким образом, в 1762 году на российский престол вступила голштейн-готторпская линия (прямые потомки по мужской линии датского короля Фредерика I).
Женились русские цари также на немках. Из всех супруг императоров только жена Александра III была датской принцессой, из датской линии того же Ольденбургского дома, что и Гольштейн-Готторпы.
Историк Сергей Михайлович Соловьёв, исследуя немецкие корни династии Романовых, для большей наглядности мысленно проделывал эксперимент — смешивал красное вино (в качестве аналога русской крови) с водой (аналог немецкой крови).
Помнили о «немецком происхождении» и русские аристократы. Князь эмигрант Петр Владимирович Долгоруков писал об Александре II как об «исполняющем в России должность Романова» и даже прямо писал ему: «Вам известно, государь, что предки мои были великими князьями и управляли Россией в то время, когда предки вашего величества не были еще графами Ольденбургскими». Известно, что в неформальной обстановке многие дворяне называли императорское семейство «Гольштейн-Готторпским».
Власть такие выпады не оставляла без внимания. Александр III писал в 1886 году Константину Победоносцеву: «Есть господа, которые думают, что они одни Русские, и никто более. Уже не воображают ли они, что я Немец или Чухонец? Легко им с их балаганным патриотизмом, когда они ни за что не отвечают».
У последнего русского императора была 1/128 русской крови.
источник
Искусство дипломатии заключается в подмене смыслов и умении говорить «да», имея в виду «нет» , и наоборот. Русский царь всегда знал, кому писать и что писать. Знать себе цену, говорить без экивоков, прямо, открыто — как это по-русски!
Из письма Иоанна Грозного шведскому королю Юхану III
«Ты прислал к нам через пленника свою грамоту, наполненную собачьим лаем. Ты пишешь свое имя впереди нашего – это неприлично, ибо нам брат – цесарь Римский и другие великие государи, а тебе невозможно называться им братом, ибо Шведская земля честью ниже этих государств, как будет доказано впереди… Злое же дело начал ты, как только сел на государство, и наших великих послов…, неповинно и с глумлением велел ограбить и обесчестить – в одних сорочках их оставили! А ведь это великие люди….
А что ты писал к нам лай и дальше хочешь лаем отвечать на наше письмо, так нам, великим государям, к тебе, кроме лая, и писать ничего не стоит, да писать лай не подобает великим государям; мы же писали к тебе не лай, а правду, а иногда потому так пространно писали, что если тебе не разъяснить, то от тебя и ответа не получишь. А если ты, взяв собачий рот, захочешь лаять для забавы — так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим государям, и сноситься с тобой — бесчестие, а лай тебе писать — и того хуже, а передаиваться с тобой — горше того не бывает на этом свете, а если хочешь передаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и перелаивайся. Отныне, сколько ты не напишешь лая, мы тебе никакого ответа давать не будем.» (6 января 1573 года)
Из послания Ивана IV польскому королю Стефану Баторию
«Известно, что вы называете Ливонскую землю своей попусту, желая пролития неповинной христианской крови. Говорили еще твои паны нашим послам, что ты присягал, что добудешь Ливонскую землю, — христианское ли это дело: присягать, что будешь вздорно и несправедливо, желая славы, богатства и расширения государства, лить неповинную христианскую кровь? Вот ты писал, что предки наши несправедливыми поступками свое государство расширили, — а ты очень справедливо добываешь потерянное, проливая кровь вопреки присяге? Говорили еще твои паны нашим послам, что они за ливонцев вступились всей землей потому, что Ливонская земля римской веры, одной веры с ними, поляками, и поэтому всей этой земле следует быть в твоей власти, ибо нехорошо, чтобы в одной земле были два государя: «А у нас государь — по нашей воле: выбираем себе государем кого захотим; какой бы ни был у нас государь, а без нас ничего не делает; а если и захочет что-нибудь делать, так мы не дадим; а когда мы выбирали теперь нашего государя, то указывали ему, что многие места нашей земли несправедливо отобраны вашим государем и его предками; и государь наш присягал нам, что он будет добывать наши давние владения и очистит Ливонскую землю».
Иван III и власть от Бога
Поппель вернулся в Москву уже как официальный агент германского императора. На тайной аудиенции он предложил Ивану III ходатайствовать перед императором о присвоении ему титула короля. С точки зрения западноевропейской политической мысли, это был единственный способ легализировать новое государство и ввести его в общую систему западноевропейских государств. Но в Москве держались иной точки зрения. Иван III с достоинством ответил Поппелю:
«Мы божиею милостью государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей, и поставление имеем от бога, как наши прародители, так и мы…, а поставления, как наперед сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим»
Екатерина II. Письмо къ Принцу де-Линъ
«Пекинскія газеты говорятъ, что сосѣдъ мой, Китаецъ съ маленькими глазами, о которомъ вы столь почтительно упоминаете, слѣдуетъ безчисленнымъ обрядамъ земли своей съ удивительною точностію. Что касается до моихъ Персидскихъ сосѣдовъ, то они регулярно всякой мѣсяцъ рѣжутъ другъ друга. Ихъ можно уподобить ледянымъ глыбамъ Ледовитаго моря, которыя разбиваются однѣ объ другія во время бури. Поляки, для увѣнчанія вольности, готовы подвергнуться самому неограниченному военному деспотизму, выборомъ конечно свободнымъ: ибо всякой воленъ взять или не взять золота, которое дадутъ имъ. Ceлимъ и Диванъ его разсудили за благо идти въ опеку и поручить дѣла свои опекунамъ; это безъ сомнѣнія очень покойно. Между тѣмъ мы ихъ бьемъ и будемъ всегда бить, по старой привычкѣ, на сухомъ пути и на морѣ».
Екатерина и хвосты
«Время всем покажет, — писала Екатерина в начале своего царствования, — что мы ни за кем хвостом не тащимся».
Россия хвостом не тащится. У России особый путь. Фарватер международных отношений прокладывается решительностью и отстаиванием своей позиции. Русское слово имеет вес, азбука наша потяжелее будет той же английской. Имеем право.
источник