Вопрос: Правильно ли я понимаю одну из гипотез о эволюции человека, что в какой-то момент социальная структура общества предков человека способствовала тому, что в генах мужских особей закреплялись та наследственная информация, которая отвечает за большее любопытство, желание исследовать и изучать новое, что помогало охотится и добывать пищу, а в генах женских особей закреплялась наследственная информация связанная, если так можно выразиться, с большей эмпатией, заботой о потомстве?

Насколько это правильное представление о эволюционном процессе с точки зрения современной биологии? 

И, интересно, если это так, то как долго такая поведенческая дифференциация между полами может сохранятся в генах, при условии что специфические факторы отбора перестали действовать? Могли ли они дойти до наших дней? 

Да, подобные гипотезы существуют, но есть и немало других. См., например здесь и здесь. Дело это темное, и мы, к сожалению, слишком мало знаем о направленности отбора в доисторические времена, да и в исторические тоже. Кое-какие статистические различия во врожденных психологических предрасположенностях мужчин и женщин, безусловно, существуют. Но я бы не стал их преувеличивать. Они в принципе могли бы сохраниться в течение десятков поколений после прекращения действия соответствующих векторов отбора (но мы не можем быть уверены, что их действие на самом деле прекратилось, и тем более не знаем, когда оно прекратилось). Однако не исключено, что строгое разделение гендерных ролей в палеолите часто преувеличивают. Мужчинам тоже нужна эмпатия и, скажем, чувство справедливости, и привязанность к своим партнершам, и любовь и забота о детях мужчинам тоже свойственны. А женщины у первобытных народов тоже наверняка принимали активное участие в добыче пропитания. В некоторых современных группах охотников-собирателей мужчины проводят время на охоте, но добыть что-то им удается не так уж часто. И поэтому большую часть калорий племя на самом деле получает из всяких плодов и корешков, собираемых женщинами. Так что не стоит отказывать женщинам в любопытстве и исследовательском поведении исходя их таких «общих эволюционных соображений», основанных на самом деле в значительной степени на стереотипах и предрассудках — и о врожденных различиях современных мужчин и женщин, и о том, как жили первобытные люди.

Прежде всего стоит сказать о палеонтологических доказательствах, поскольку в основном на портале речь пойдёт о них.
Относительно фрагментарности и малочисленности палеоантропологических находок у большинства людей имеется явно искажённое представление. В действительности, в настоящее время большинство групп ископаемых предшественников человека представлены сотнями, а иногда и тысячами находок. Хотя часто это и вправду обломки и фрагменты, главные выводы делаются на основании целых черепов и скелетов. Есть даже такая своеобразная проблема, что фрагментами учёные часто незаслуженно пренебрегают, недооценивают их значимость, предпочитая работать с целыми находками, отчего огромное количество потенциально полезной информации остаётся незадействованной.

Кроме того, имея сотни фрагментов, несложно собрать из них целые кости и скелеты. Даже по австралопитекам (самым древним из прямоходящих) имеются тысячи находок. Сейчас у антропологов скорее обратная проблема: находок так много, что с ними уже трудно оперировать из-за избытка, а не от недостатка, часто даже специалисты упускают из внимания какие-то отдельные находки или даже не знают о них, потому что одному человеку трудно охватить всё сразу. Про особенности строения черепа разных видов австралопитеков известно чуть ли не больше, чем про различия и сходства черепов разных рас современного человека. Можно ещё добавить, что эволюция человека сейчас изучена лучше, чем эволюция какого-либо иного вида.

Нет науки про эволюцию, например, лошади или собаки (хотя они тоже отлично изучены), а для человека есть своя собственная наука! Такой непрерывной линии с таким количеством со всех сторон рассмотренных, изученных и только что не облизанных находок, как для человека, никто для прочих живых существ не рисовал (иногда, кстати, и в прямом смысле облизанных! В начале XX века бытовало мнение, что древность кости можно определить, лизнув её: если кость липнет, значит, её возраст не самый почтенный, если не липнет – весьма достойный).

Великим фундаментом антропологии является анатомия, надстройкой к ней является морфология, их оживляет физиология, а надежду на будущее даёт генетика.

Анатомия – наука, изучающая план строения тела, в нашем случае – человеческого или обезьяньего.

Морфология – наука, изучающая изменчивость строения тела.

Физиология – наука, изучающая работу органов и систем органов.

Генетика – наука, изучающая код, которым в наследственном аппарате записана информация о строении, функционировании и поведении организма.

Чаще всего неспециалисты путают анатомию и морфологию. В действительности, их различия просты и очевидны. Анатомия – это глобальный список того, что есть. Морфология – это ещё более глобальный список того, каким это что-то может быть, надстройка над анатомией, изучающая изменчивость этой анатомии. Например, анатомия гласит, что на руке пять пальцев, в каждом пальце столько-то фаланг, есть такие-то нервы и этакие-то мускулы. Мофология гласит, что пальцы могут быть короткие и толстые, могут быть длинные и узкие, сосуды могут ветвиться так, а могут и эдак. Физиология гласит, что приводит в движение пальцы, какие биохимические процессы при этом задействуются. Генетика говорит, что число и форма пальцев закодированы в таких-то генах.

Эти четыре науки являются базисными для всей антропологии и для антропогенеза в частности.

Смежными науками являются также эмбриология и молекулярная биология.

Эмбриология – наука о ранних стадиях формирования организмов, для человека – до момента рождения.

Молекулярная биология – наука, во многом связанная с генетикой, но изучающая в основном практические, прикладные стороны влияния генотипа на организм (прикладные не с точки зрения меркантильных интересов людей, а с точки зрения самого организма) – связь генов и белков, строение и функции ферментов, гормонов и прочих активных веществ в организме.

Эмбриология в исследованиях по антропогенезу задействуется довольно редко, в силу свой специфики и специфики палеоантропологических материалов. Однако она имеет замечательное иллюстративное значение. В союзе с генетикой эмбриология даёт понимание единства всех живых организмов, а уж родство человека с остальными приматами тут просто очевидно.

Молекулярная биология, бурно развивающаяся в последние десятилетия, в настоящее время во многих странах даже начинает вытеснять классическую антропологию (по крайней мере – расоведение). Анализ внешних признаков, преобладавший в антропологии в прошлом, постепенно сменяется анализом первопричин этих признаков на молекулярном уровне. Однако, антропогенез ещё очень далёк от поглощения «молекулярщиками», даже блестящие эксперименты по выделению и исследованию ДНК неандертальцев пока не дали принципиально новых знаний о них в сравнении с классическими морфологическими и археологическими исследованиями («молекулярщики», ясно, с этим не согласятся).

Антропогенез – раздел антропологии, изучающий происхождение человека.

Иначе, антропогенез – раздел антропологии, изучающий изменчивость человека во времени.

Часто как синоним используют термин палеоантропология, но у него есть и другое – более узкое – значение, поскольку под палеоантропологией иногда понимается область науки, изучающая древних людей современного вида или даже только исторических эпох.

Часто антропологию в целом и антропогенез в частности путают с археологией. Однако, археология занимается совершенно другими вещами. Антропология – биологическая наука, изучает тело человека, его строение, функции, изменчивость. Археология – социальная наука, изучает вещи, общественные отношения, социальное устройство.

Археологи зачастую имеют весьма туманное представление о внешнем облике тех, кто изготовлял и использовал находимые археологами орудия труда. А существа, ещё не умевшие изготовлять орудия труда, археологов обычно вообще не интересуют.

С другой стороны, антропологи сплошь и рядом крайне плохо разбираются в особенностях материальной культуры предков.

В идеале, антропология и археология должны дополнять друг друга. В некоторых случаях их даже трудно различить; например, обычай деформации головы – равноценно антропологическая и археологическая тема. На практике, к сожалению, часто антропологи и археологи говорят на разных языках.