Фёдор Тютчев, величайший русский поэт, в жизни стремился быть, в первую очередь, политиком. Он посвятил политической карьере более 45 лет. Но сегодня мы знаем его по знаменитой фразе: «Умом Россию не понять».
Россия как Ноев ковчег
Тютчев работал дипломатом в европейских городах 22 года, а после еще 23 года — с 1844 по 1867 — он был цензором Министерства иностранных дел. О жизни в западных странах он знал не понаслышке, и взгляд Тютчева на Запад полон печали и даже осуждения: «Запад исчезает, все рушится, все гибнет…» Поэт был уверен, что революции ведут к катастрофе, в которой и гибнет все. Россия в его «внутренней карте» была Ноевым ковчегом, спасительным островом мировой цивилизации. Его строки о ней не лишены патетики: «когда над этим громадным крушением мы видим всплывающую святым ковчегом эту империю (Россию), еще более громадную, то кто дерзнет сомневаться в ее призвании?». Что же это за призвание? Ответ Тютчева таков: не потерять себя и усмирить революцию, охватывающую постепенно весь мир, то есть спасти себя и тем самым спасти и Запад, если он того захочет.
Образ России как непоколебимо стоящей страны встречается и в стихотворении Тютчева «Море и утес». В нем бунтующие войны изображают революции в западных странах, а непоколебимо стоящий утес — самодержавную Россию.
Россия как мировая контрреволюция
«В Европе существуют только две действительных силы – революция и Россия, — писал Тютчев. — Эти две силы теперь противопоставлены одна другой, и, быть может, завтра они вступят в борьбу». Мир, охваченный революциями наподобие Французской, Тютчев считал загнивающим, антирусским, антихристианским. Он утверждал, что у России совсем другой путь. Из истории мы знаем, что Тютчев ошибся, а Россия все-таки пошла путем революции, причем не самым мягким. И все же Тютчев пишет о какой-то внутренней сути России, о том, что она не то же самое, что Запад. Что революция ей не то что во вред, а «между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой. От исхода борьбы между ними, величайшей борьбы, когда-либо виденной миром, зависит на века вся политическая и религиозная будущность человечества».
По мнению Тютчева, революция — это мировой пожар, из-за которого Запад теперь «уходит со сцены»: «Все рушится и гибнет во всеобщем мировом пожаре — Европа Карла Великого и Европа трактатов 1815 года, римское папство и все западные королевства, Католицизм и Протестантизм, уже давно утраченная вера и доведенный до бессмыслия разум, невозможный отныне порядок и невозможная отныне свобода. А над всеми этими развалинами, ею же нагроможденными, цивилизация, убивающая себя собственными руками…»
«Русь — христианка»
Как Достоевский будет убежден, что душа каждого человека — христианка, так убежден Тютчев, что Россия — тоже христианка. Причем для Тютчева несомненно, что русский народ является христианским не только потому, что принял крещение с князем Владимиром, но и «благодаря чему-то еще более задушевному». Способность к самоотречению и самопожертвованию — это основа русского духа, его нравственной природы.
Именно поэтому, по Тютчеву, Россия не повторит пути западных стран и никогда не затеет революции. Ведь «антихристианский дух есть душа Революции, ее сущностное, отличительное свойство. Ее последовательно обновляемые формы и лозунги, даже насилия и преступления — все это частности и случайные подробности. А оживляет ее именно антихристианское начало, дающее ей также столь грозную власть над миром».
Тютчев владеет приемами риторики и умеет строить метафоры, и продолжает этот тезис так: «Тысячелетние предчувствия не могут обманывать. Россия, страна верующая, не ощутит недостатка веры в решительную минуту. Она не устрашится величия своего призвания и не отступит перед своим назначением».
Россия — дом всех славян
Тютчев — известный панславист, верующий в объединение и дружное сожительство всех славян под эгидой России. Его стихотворение «Славянам» звучит восторженно, празднично, сладко, но вместе с тем и немного захватнически:
Недаром вас звала Россия
На праздник мира и любви;
Но знайте, гости дорогие,
Вы здесь не гости, вы – свои!
Вы дома здесь, и больше дома,
Чем там, на родине своей…
Тютчев настаивает на том, что славяне должны объединиться и не «прогибаться» под другие народы. В его сочинениях встречаются такие вопросы: «Конституционный закон — закон большинства. А поскольку большинство в Австрии принадлежит славянам, то Австрия должна бы стать славянской. — Вероятно ли такое? и даже возможно ли?… Вопрос для австрийских славян сводится вот к чему: или оставаться славянами, став русскими, или превратиться в немцев, оставаясь австрийцами».
И снова: что же такое Россия? Что она представляет из себя? Тютчев отвечает: две вещи. Во-первых, славянское племя, во-вторых — православная Империя.
Три стольных града
Тютчев мыслил масштабно и имел план по завоеванию Константинополя. Согласно этому плану, у России — три золотых столицы: Москва, Санкт-Петербург и Константинополь. Эти мысли высказаны и в статьях, и в стихах Тютчева. Вот, например, стихотворение «Русская география», продолжающее тему великих размеров великой империи:
Семь внутренних морей и семь великих рек…
От Нила до Невы, от Эльбы до Китая,
От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная…
Вот царство русское… и не прейдет вовек,
Как то провидел Дух и Даниил предрек.
Напомним, что имеется в виду пророчество Даниила о царстве, которое вовеки не разрушится. «Не община, но Империя» — вот что такое Россия для Тютчева.
Идеальное место для идеальной власти
О роли российской власти (в то время монархической) Тютчев рассуждает в «Письме о цензуре в России». Конечно, он рисует некую идеальную картинку, где власть совершенно лишена какого-либо эгоизма, и все свои силы устремляет на заботу о людях. И в этих рассуждениях тоже проступает тютчевское виденье России как великой христианской державы, не изменяющей ее ценностям. Поэтому для него Россия — идеальное место для идеальной власти. Вот что он пишет об этом:
«Одним словом, если правда, о чем часто говорят, будто Государство так же много печется о душах, как и Церковь, то нигде эта истина не является столь очевидной, нежели в России, и нигде это государственное призвание не могло быть столь легко исполнимым». Поэтому, считает Тютчев, все русские люди с радостью бы передали полномочия цензуры властным органам, ведь это значило бы, что власть берет на себя «серьезно и честно понимаемое управление общественным сознанием и отстаивать свое право руководить умами».
источник