В марте 1944 года 55 морпехов под командованием старшего лейтенанта Константина Ольшанского ради освобождения Николаева вступили в бой с 700 фашистами, вызвав огонь противника на себя. И победили.
Отвлекающий маневр
В марте 1944 года войска 3-го Украинского фронта в результате Березнеговато-Снигиревской операции вплотную подошли к Николаеву.
Получив задачу на освобождение города, командующий 28-й армией генерал-лейтенант Алексей Гречкин приказал провести в николаевском порту высадку десанта морской пехоты.
В его задачи входило отвлечение сил противника с фронта.
Для этого морские пехотинцы должны были вступить в бой с превосходящими силами противника, дестабилизировать глубокоэшелонированную немецкую оборону и воспрепятствовать уничтожению портовых зданий и сооружений.
Выполнение задачи возлагалось на 384-й Отдельный батальон морской пехоты, входивший в состав Одесской военно-морской базы. Десантный отряд из 55 добровольцев возглавил старший лейтенант Константин Ольшанский.
Константин Ольшанский
Выбор Ольшанского был неслучаен. Он был призван на флот ещё в 1936 году, когда ему был 21 год. Моряк закончил в Севастополе электромеханическую школу морского учебного отряда Черноморского флота, потом преподавал в ней. В 1941-м — прошел ускоренные курсы младших лейтенантов.
Сражался под Севастополем, оборонял Ейск.
После получения известия о гибели практически всей семьи на оккупированной территории, Ольшанский добился перевода в батальон морской пехоты.
Ещё до Николаева он имел опыт десантных операций. При штурме Таганрога в августе 1943 года Ольшанский был начальником штаба десантного отряда, через месяц возглавлял первую волну десанта при освобождении Мариуполя. За эту операцию был удостоен Ордена Александра Невского.
Понтоны и лодки
23 марта 1944 года батальон морпехов был снят с передовой и отведен в ближний тыл для подготовки десанта в николаевский порт. Морским пехотинцам нужно было пройти на плавсредствах почти 15 километров по Южному Бугу. Последний отрезок пути нужно было преодолеть по побережью. Ни в коем случае нельзя было дать противнику обнаружить себя, что было непросто — половина водного пути шла вдоль берегов, занятых противником.
Вечером 24 марта Константин Ольшанский привел 170 бойцов, составлявших первый штурмовой отряд, к причалу села Богоявленск.
Здесь моряков должны были ждать плавсредства для десантирования, но у берега стояли тяжелые и практически неуправляемые мостовые понтоны.
Ослушаться приказа Ольшанский не мог и дал команду на погрузку. Не отойдя и десяти метров от берега, первый понтон перевернулся. Опрокинулись и остальные. Стало понятно, что начало операции придется отложить.
На следующий день саперы 28-й армии подогнали к Богоявленску 7 утлых рыбацких лодок, которые местным жителям удалось укрыть от отступавших и уничтожавших все на своем пути фашистов.
Только две лодки были пригодны для плавания. Остальные морякам пришлось на скорую руку конопатить. Попросить о помощи местных моряки не могли: нужно было сохранять секретность операции.
Морпехам помогали только 14 саперов во главе с сержантом. Они же должны были доставить первую партию десанта и вернуться за второй.
Обратного пути нет
Вечером того же дня лодки с 55 моряками отправились в путь. Лодки еле выдерживали груз. Пришлось даже сокращать запас боеприпасов. Когда лодки отчалили, то моряки столкнулись с ещё одной проблемой — волнами. У одной из лодок провалилось дно, ещё две дали течь.
К этому времени было пройдено не больше двух километров из пятнадцати.
Константин Ольшанский принял решение. Рассадив моряков на шести лодках, на другой он отправил обратно солдат, которые по первоначальному замыслу должны были вернуться за следующей партией десанта. Обратного пути не было. Ожидать подкрепления теперь тоже не приходилось.
После полуночи в штабе батальона приняли первую короткую радиограмму и сделали лаконичную запись в журнале боевых действий: «Меч». Высадился в 00 час. 00 мин. Приступаю к выполнению задания».
Выйдя на позицию, моряки сняли часовых и заняли круговую оборону в районе элеватора, оборудовали огневые точки.
Бои у элеватора
Первый огневой контакт с противником произошел ранним утром 26 марта. Поначалу немцы не придали серьезного значения боевой группе: шли без разведки лобовой атакой, полагая, что у элеватора орудует небольшая группа подпольщиков. Только когда потери среди немцев стали исчисляться десятками, они поняли, что не все так просто.
Но они и помыслить не могли, что им противостоит всего одна вооружённая стрелковым оружием рота и бросили в атаку три батальона пехоты при поддержке артиллерии, миномётов, танков.
К вечеру 26 марта в неравном бою пала уже половина морпехов.
Константин Ольшанский по рации вызвал огонь на себя, скорректировал артиллеристов: «Меч». Противник непрерывно атакует. Положение тяжелое. Прошу огонь на меня. Дайте быстро».
Тогда по району элеватора начала работать артиллерия 28-й армии. Связь с Ольшанским прервалась.
Посланные на воздушную разведку штурмовики Ил-2 доложили, что у элеватора по-прежнему идет бой. По немцам, атаковавшим развалины здания, летчики выпустили реактивные снаряды и расстреляли весь боезапас авиационных пушек. .
К утру 27 марта в живых осталось всего 15 моряков. Ольшанский погиб.
Погибли все офицеры. Немцы начали применять огнемёты. Морпех Валентин Ходырев, у которого в бою уже была оторвана одна рука, встретил танк вермахта «по-севастопольски», со связкой ручных гранат он подорвал «панцер» вместе с собой.
Утром 28 марта горстка морпехов отразила восемнадцатую атаку. В это время в Николаев ворвались части Красной Армии. С севера — части 6-й армии, с востока — 5-й ударной, с юга — 28-й армии и 2-го мехкорпуса.
Прибывшая в порт группа разведчиков увидела разбитую немецкую технику и сотни тел фашистов, которыми были усеяны подступы к дымящимся портовым постройкам.
Из подвала того, что раньше называлось конторой, разведчики вынесли на руках десять израненных и контуженных десантников…
Николаев был освобождён. 47 из 55 морпехов погибли, но боевая задача была выполнена.
Они приняли огонь на себя и уничтожили около 700 немцев.
20 апреля 1945 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР, в соответствии с которым всем 55 морским пехотинцам — живым и павшим — было присвоено звание Героя Советского Союза. Уникальный случай за всю историю Великой Отечественной войны.