В каких исторических условиях была написана «Вестготская правда»?

Александр Марей: Надо сказать, название «Вестготская правда» искусственное и немало повредившее памятнику. Оно составлено по аналогии с «Русской правдой», которая в издании Кафенгауза представляет собой 70 страничек небольшого формата – и в них умещается три редакции. Все помнят «Салическую правду» в издании Грацианского: что-то около 100 страничек – вместе с предисловием. В «Книге приговоров» (лат. Liber Iudiciorum) (оригинальное название «Вестготской правды» – прим. ред.) 12 книг – в римском смысле, конечно, – более 500 законов, совершенно иной уровень правовой техники, правового развития. И это называется «варварской правдой» и приравнивается к другим «правдам». Хороши варвары, я вам скажу!

Олег Ауров: Как и все тексты такого рода, «Книга приговоров» не создавалась в один момент. В истории вестготского королевства традиционно выделяются два периода. Первый – Тулузский, его условное начало которого – 418 год, договор-foedus с империей, который узаконил пребывание вестготов на юго-западе современной Франции (тогда это были территории Галлии, Нарбоннской Галлии и прилегающие к ней области с центром в Тулузе). История тулузского периода заканчивается битвой при Пуатье (или битвой при Вуайе, как её предпочитают именовать в современной западной историографии, поскольку, строго говоря, сражение состоялось не у города Пуатье, а у расположенного неподалеку от него местечка Вуайе) в 506 или 507 году, где вестготы потерпели страшное поражение от франков.

Второй период начинается с 567 года (между этими датами был переходный этап), и он главным образом связан с Испанией – Толедским королевством, где центром власти (во всяком случае, номинальным) являлось Толедо. Эта территория охватывала в предельном варианте весь Пиренейский полуостров и небольшую часть юго-западной Галлии – то, что в римские времена называлось Нарбоннская Галлия и что франки упорно называли Септиманией (кстати, вестготские авторы это, последнее, название упорно не употребляли).

«Вестготская правда» составляется и в первый, и во второй периоды.

Что представляет собой текст?

ОА: Это кодификация королевских законов, первыми из которых были законы короля Эвриха (467 – 485), составившие королевский эдикт, фрагменты которого сохранились не только в составе «Книги приговоров», но и в отдельной рукописи, в виде палимпсеста (т.н. «Fragmenta Parisina»); он появился в 70-е годы V века.

В свое время издатель памятника, немецкий ученый Карл Цоймер выделил две его редакции. Это подразделение критикуется, но, в целом, сохраняется до сих пор. Речь идет о редакциях королей Рецесвинта (649 – 672), обнародованной в 653-654 годах, и Эрвигия (680 – 687), появившейся, соответственно, между 680 и 687 годами (более точная датировка отсутствует). После этого развитие законодательства, естественно, не закончилось и в более поздних версиях встречаются и законы (новеллы) короля Эгики (687 – 701), и т.н. Вульгата, т.е. законодательство начала VIII века.

«Правда» составлялась по какому-то образцу?

ОА: Модель для неё – это кодекс Феодосия, свод конституций, т.е. постановлений западно- и восточноримских императоров, сформированный при Феодосии II Младшем (402 – 450) в 438 году. Он представлял собой сборник императорских конституций, «порезанных» по тематическому принципу и сгруппированных в главы (титулы), в свою очередь составившие книги, общее число которых – 16.

Вестготские королевские эдикты были «порезаны» и сгруппированы таким же образом в 11 книг (со 2-й по 12-ю). Что же касается первой книги, то она была составлена отдельно, непосредственно в процессе кодификации. Эта книга не содержит норм прямого действия; она носит, я бы сказал, идеологический характер и содержит два титула: первый – об идеальном законе, второй – об идеальном законодателе. Эти образы возникают с использованием широкого круга аллюзий из разных текстов, вплоть до диалога Цицерона «О государстве». Например, из последнего заимствуется идея о том, что великие и достойные мужи, настоящие государственные деятели получат небесное воздаяние. Надо понимать, что речь идет о времени, когда на Западе относительно королевской власти таких представлений еще не сложилось, и «Книга приговоров» была здесь, что называется, «первопроходцем».

Какова роль «Вестготской правды» в истории государства вестготов?

ОА: Романо-варварские королевства возникали главным образом как государства «де факто». Когда в 476 году была свергнута власть последнего императора Западной империи, номинально власть над этой частью римского мира никуда не делась: формально она просто перешла в Константинополь, куда узурпатор Одоакр отправил императорские регалии из Равенны; другое дело, что реальной власти восточных императоров над Западом уже не было. Юстиниан I (527 – 565) попытался её вернуть во второй трети VI века, но, как известно, у него это получилось в очень ограниченной степени. Но официально все эти так называемые «reges», то есть римские полководцы варварского происхождения, новые хозяева Запада, не были правителями. Они являлись военачальниками, которые как бы от имени императора управляли своими территориями.

Иными словами, военные губернаторы?

ОА: Да, можно сказать и так, хотя они вообще не задумывались над формальными аспектами, ведь за ними стояли их войска. Если называть вещи своими именами, они были узурпаторами. Именно в Толедском королевстве вестготов VII века мы видим, как в концептуальном плане эта государственность проходит полный путь от узурпации к полноценной легитимности в римско-правовом понимании. И кодификация права являлась очень важным, хотя лишь одним из аспектов этого процесса.

Кстати, какие отношения у этих вождей-узурпаторов были с имперской властью, как они менялись?

ОА: Внешне главенство Империи признается: «regnum nostrum imitatio vestra est», как писал один, правда не вестготский, а остготский правитель императору Анастасию I (491 – 518) – «наша власть – имитация вашей власти». Конечно, какое-то движение в сторону оформления настоящей легитимной власти отмечается и до конца VI – VII веков, и не только в королевствах вестготов. Оно было связано не столько с субъективными пожеланиями конкретных варварских королей, сколько с реальной культурной и политической обстановкой на латинском Западе. Шедшие за правителями варварские армии, на которые те до поры до времени опирались, оседали на земле по мере того, как завершалось расселение. Не только знать, но и просто видные воины становились значимыми фигурами, получали огромные средства и утрачивали интерес к подчинению королям. Начинаются усобицы, и короли, которые сначала не особенно волновались по поводу каких-то формальных вопросов, оказываются без главного инструмента своей власти: они не уже не могут опираться на армию. Надо было как-то выстраивать отношения с романским большинством, ведь варваров по разным оценкам было совсем немного – всего 3-5%.

То есть фактически наверху общества находилось варварское войско, а население оставалось романским?

ОА: Да, и поэтому варвары вписываются в романскую традицию. Поскольку возможность жестко надавить становилась всё более ограниченной, королям приходилось искать какие-то более сложные формы взаимодействия с населением, черпать из сокровищницы, сформированной в рамках римской государственности, и приспосабливать это к условиям периода.

Сколько в таком случае в «Вестготской правде» римского права и сколько варварских нововведений?

АМ: В процентном соотношении это определить невозможно, очень зависит от раздела. Но, в принципе, многие испанские исследователи (например, Альваро д’Орс и Карлос Петит – человек, написавший две статьи для нашего издания) применяли к вестготскому своду словосочетание «вульгарное римское право». Возьмем уголовное право и посмотрим на цепочку составов: оскорбление величия, оскорбление личности, убийство, похищение свободного, похищение чужого раба и любой другой ущерб, наносимый чужому имуществу, колдовство – все это взято из римских сводов.

Единственный, пожалуй, сюжет в уголовном праве, взятый не оттуда – это в каких-то деталях упоминаемые ордалии, «испытание котелком», да и тех почти нет. По их поводу до сих пор спорят, кстати, чье это влияние; многие сходятся на том, что франкское.

Семейное право осталось римским?

ОА: Конечно! Это очень просто объяснить: все отношения собственности – римские. Семейные узы, которые интересуют законодателей с точки зрения регламентации передачи отношений собственности, тоже римские. И т.д.

А что было привнесено?

ОА: Легче сказать, где было хоть чуть-чуть варварского влияния. Целиком это, пожалуй, только второй титул девятой книги, который весь посвящен единственной проблеме – дезертирству и взяточничеству в армии, связанному с отсутствием желания военнообязанных служить. Взятки брались (и, соответственно, давались) либо за то, чтобы вообще не выходить в поход, либо чтобы, уже находясь в походе, уйти домой.

Но и здесь много римского, как, например, в законе о присвоении анноны, т.е. натуральной повинности, поступления от которой использовались для снабжения армии. Собственно варварская там только часть терминологии – тиуфады, гардинги и т.п.

АМ: Одна из причин, по которой это именно «вульгарное» (а не «чистое») римское право в том, что оно местное. Другая причина очень видна при сравнении даже с поздними римскими сводами вроде Кодекса Феодосия; речь идет о наметившемся распаде социальной структуры позднеримского времени. «Большая семья», знаменитая патриархальная римская «familia», которая составляла основу того общества, здесь постепенно исчезает.

Конечно, уходит уровень римской догматики, если говорить о юридической технике и юридическом искусстве. Понятно, что Рим классического периода – не Кодекса Феодосия, разумеется, а эпохи Ульпиана и Папиниана, т.е. конца II-первой половины III века – несопоставимо превосходит вестготское королевство. Тогда была разработана юридическая теория, работали юристы, а здесь этого уже нет. Только королевское законодательство: сохраняющее римские черты, заимствующее терминологию…

То есть упрощённое?

ОА: Можно было бы сказать слово «упадок», если его очень хорошо пояснить. Уже нет светских юристов, вообще нет образованных мирян. Последние из них упоминаются – лишь упоминаются (подчеркну!), поскольку толком мы о них ничего не знаем – в первой трети VII века. Скорее всего, кодификацию «Вестготского права» собирал ученик Исидора Севильского (ок. 570 – 636) Браулион Сарагосский (умер ок. 651 года), который был епископом Сарагосы. И продолжателем его – тем, кто занимался развитием этой редакции при Эрвигии и т.д. – был, скорее всего, Юлиан Толедский, архиепископ Толедо (умер ок. 690 года).

Это право писали епископы?

ОА: Да, духовные лица потому, что образованных мирян уже практически не было. Но в собственном смысле они его не писали, а лишь собирали королевские законы, для которых моделью были императорские постановления, и далее «нарезали» их на тематические фрагменты, убирая противоречия, а потом сортировали эти фрагменты по темам, темы по главам (титулам), а те сводили в книги, т.е. целиком пользовались юридической техникой юристов Феодосия II.

Эти духовные лица были прекрасно образованы, но их было очень мало: фактически это ученики Исидора Севильского и ученики его учеников. Они были очень плодовиты, потому может показаться, что они представляли мощную традицию, но на деле это не так. (c) Источник: