гражданская война
Ярослав Гашек — пожалуй, самый известный в России чешский писатель. Его грубоватую, но в то же время тонкую и по-хорошему абсурдную сатиру в нашей стране любили как в советское время, так продолжают любить и сегодня.
Мы расскажем, какой след в истории России оставил автор «Похождений бравого солдата Швейка», который ко всему прочему был красным комиссаром и принимал участие во многих событиях Гражданской войны.
От богемного шутника к верному коммунисту
Ярослав Гашек родился в Праге в 1883 году. Уже с самого детства он был непоседой и часто попадал в приключения. Он был талантливым учеником, но в школе ему было скучно, поэтому он ее бросил. Всю свою юность он провел в походах со сверстниками, во время которых обошел всю Моравию и Словакию. К 1903 году у него за спиной была брошенная работа в банке, участие в македонском и болгарском восстании против турок, и много-много путешествий.
Примерно в это же время он начинает много писать, сначала стихи, а потом юморески и фельетоны. Он достигает успехов в этом ремесле — вскоре над его шутками смеется вся Прага. В это время он погружается в богемную жизнь молодых журналистов, и юмор следует за ним везде. Он становится главным юмористическим писателем Чехии.
А потом начинается Первая мировая война, свой путь в которой Гашек достаточно точно описал в «Швейке». В 1917 году он попадает в плен к русским, переболевает тифом в госпитале в Киеве. а затем вступает в Чехословацкий легион. В 1918 он уходит из легиона, попадает в Москву и вступает в РКП(б),
Похождения бравого комиссара в Поволжье
Коммунистом Гашек стал еще до войны, но попав в Москву, он по настоящему загорается делом революции. Талантливого чеха (помимо мастерства фельетониста, Гашек свободно знал русский, немецкий, английский, французский, венгерский, сербский, и даже башкирский языки) , замечает партия.
В апреле 1918 его, как участника чешской группы партии, отправляют в Самару, которую недавно освободили от белых. Там он разворачивает агитацию среди остатков Чехословацкого легиона. Агитация проходит успешно — в Самаре создается небольшой отряд убежденных Гашеком коммунистических чехов и словаков.
Однако скоро к городу подходят верные белым соединения Легиона, и берут его. Они грозятся повесить всю красную администрацию, а Гашека «выше всех». Когда белочехи уже входят в город, в последний момент Гашек срывается из поезда в гостиницу, чтобы забрать забытые там важные документы. Догнать своих уже не успевает, и еле ускользает из взятого врагом города, переодевшись в штатское.
Несколько месяцев Гашек прятался у своих друзей под Самарой, выдавая себя за «туркестанского немца-колониста, идиота от рождения».
Бугульма, Иркутск, Липнице
В октябре 1918 года он наконец-то вновь воссоединяется с Красной Армией. Апогеем его карьеры становится назначение военкомендантом татарского городка Бугульма. Гашек написал об этом периоде своей жизни цикл рассказов. Они, как и почти все его сочинения, пронизаны сатирой. Однако эти рассказы по-своему страшны. Читая их, мы погружаемся в страшный быт России разгара Гражданской войны. Приведем отрывок из рассказа «комендант Бугульмы»:
В Бугульме безвластие. И городской голова с целой делегацией ждет уже два дня с хлебом-солью, чтобы кто-нибудь вступил в город. Я послал вперед одного из чувашей, лучше других говорившего по-русски, а утром все двинулись на Бугульму. На границе города нас ждала огромная толпа. Городской голова держал на подносе хлеб-соль. В своей речи он попросил нас сжалиться над городом, его жителями. Я был похож на Жижку перед Прагой.Я отрезал ломоть хлеба и посыпал солью. В длинной речи поблагодарил встречавших и подчеркнул, что пришел сюда навести спокойствие, мир и порядок. В заключение поцеловал городского голову, пожал руки представителям духовенства. Затем мне были показаны комнаты для городской комендатуры.
После этого я дал расклеить приказ № 1 такого содержания:
Граждане!
Благодарю вас всех за очень горячую встречу и оказанное гостеприимство хлебом-солью. Прошу не забывать, что я назначен комендантом города. Поэтому прошу вас, дорогие друзья, сдать все оружие в городскую комендатуру завтра до 12 часов дня. Никому не угрожаю, но прошу иметь в виду, что город находится на осадном положении.
Добавлю еще, что имею право наложить на город контрибуцию, но объявляю: никакой контрибуции платить не будете.
Подпись.
На другой день к 12 часам дня площадь заполнилась вооруженными людьми. Пришло свыше тысячи человек с винтовками, кто-то притащил даже пулемет. Наш маленький отряд исчез бы в море этих вооруженных людей. Но они шли сдавать оружие. Долго, до самого вечера, сдавали его, каждому я пожимал руку и говорил несколько приветливых слов.
Утром дал отпечатать и расклеить приказ № 2:
Граждане!
Благодарю всех жителей Бугульмы за точное выполнение приказа № 1.
В Бугульме Гашек работал до начала 1919 года. Потом советское командование и фортуна помотали его по разным городам Сибири. На него совершались покушения, он участвовал в боях, и безостановочно писал свои фельетоны и коммунистическую агитацию. Когда заканчивается война, он оседает в Иркутске, где покупает дом и становится депутатом Горсовета.
Но в 1920 он возвращается на родину — уже в свободную Чехословакию, и со своей новой женой, Александрой Львовой, дочерью первого председателя Временного правительства, поселяется в деревушку Липнице. Там он, окруженный славой и друзьями, внезапно умирает в 1923 году, в 39 лет. Причиной смерти великого писателя и находчивого красного комиссара стало пьянство — Гашек пил всю жизнь, и пил очень много.
источник
Я влюбилась в это шоколадное печенье с солёными орехами в Старбаксе, с виду оно очень твёрдое, но оно буквально тает во рту в первые секунды. А сочетание солёных орехов и шоколада делает его необыкновенным. Самый отличный вариант, подавать его со стаканом молока.
Нам понадобится:
85 г сливочного масла
150 г коричневого сахара (или обычного белого)
1/4 ч.л. соли
1 куриное яйцо
половина горькой шоколадный плитки или столько же шоколадных капель
0,5 ч.л. разрыхлителя
200 г пшеничной муки
2 ст.л. какао-порошка
ванильный сахар — по вкусу
горсть солёного арахиса, фисташек, миндаля (что-то одно или всё вместе)
Способ приготовления
Муку просеиваем с разрыхлителем и какао-порошком, добавляем туда соль.
Сливочное масло растапливаем, добавляем туда яйцо, сахар и ванильный сахар, хорошо взбиваем в блендере.
Порциями добавляем в тесто муку, добиваясь гладкой консистенции.
Добавляем шоколадные капли (или нарезанную на мелкие кусочки плитку шоколада) и измельчённые в ступки орехи, размешиваем лопаткой.
Противень застилаем непригораемой бумагой для запекания.
Столовой ложкой выкладываем тесто и формируем лепешку.
Выпекаем в духовке 10-12 минут при 160°C.
Можно сразу подавать!
Очень вкусно!!!!
Приятного аппетита!
Автор: www.njama.ru
Почти вся материальная часть бывшей царской армии досталась большевикам. Помимо фронтового оружия в руках советского правительства оказались многочисленные тыловые арсеналы и большинство заводов по выпуску вооружения и взрывчатых веществ.
Поскольку армии периода Гражданской войны значительно уступали в численности армиям Первой мировой войны, то снабдить их оружием для большевиков не представляло особой проблемы.
В годы Первой мировой войны в Россию было поставлено значительное количество иностранных пулемётов, в основном британских систем Виккерса и Льюиса. В 1914-1917 гг. общее количество закупленных Россией пулемётов превысило число произведённых в самой стране (32 тыс. против 28 тыс.). Большая часть патронов и артиллерийских снарядов для Русской армии в Первую мировую также поступила из-за границы.
Главным видом стрелкового вооружения Рабоче-крестьянской Красной Армии — РККА, а также белых армий в Гражданскую войну была трёхлинейная (0,3 дюйма или 7,62 мм) винтовка Мосина; основным видом пулемётов — «Максим», выпускавшийся Тульским заводом. А вот снабжение войск боеприпасами стало для Красной Армии проблемой, которая, однако, в начале Гражданской ещё не стояла так остро, как впоследствии. Как отмечал советский военный историк Н.Е. Какурин в 1925 году: «Главными источниками снабжения Красной Армии, особенно в первый период гражданской войны, являлись склады военного имущества старой армии; иссякание их начало ощущаться лишь в 1919 г. … В 1918 г. РСВР [Революционный Военный Совет Республики – авт.] установил следующий предельный расход на дивизию в месяц: винтовочных патронов 200 000, 3-дюймовых лёгких – 15 000, 48-линейных выстрелов – 1000, 6-дюймовых выстрелов – 1000».
Таким образом, каждый из примерно 3-4 тыс. стрелков одной дивизии должен был производить в день из своей винтовки в среднем не более двух выстрелов! Впрочем, учитывая низкую (по сравнению с Первой мировой) интенсивность боёв в ходе Гражданской войны, этого, видимо, было достаточно.
Наладить собственное производство вооружения для советского правительства в то время было проблемой не из-за отсутствия заводов, а из-за нехватки сырья. Главные районы добычи железа на Урале и Украине оказались в 1918 г. в ведении контрреволюционных сил. Известен тезис Ленина, выданный весной 1919 года: «Если мы до зимы не завоюем Урала, я считаю гибель революции неизбежной». Урал был занят Красной Армией летом 1919 года. Главный район угледобычи – Донбасс – несколько раз переходил из рук в руки, но в конце 1919 года там тоже окончательно установилась власть большевиков. В 1920 году проблемы Красной Армии с боеприпасами ушли в прошлое.
Значительно труднее обстояло дело с вооружением и снабжением у белых армий. Для Советов было существенной потерей, когда склады в портах Мурманска, Архангельска и Владивостока, где хранились огромные запасы оружия и боеприпасов, поставленных странами Антанты для Русской армии, весной и летом 1918 года перешли под контроль интервентов. Кстати, это не означало, что они поступили в распоряжение белых армий. Большую их часть страны Антанты забрали себе обратно.
Александр Колчак, командовавший белыми армиями в Сибири, и главнокомандующий белой Северной армией генерал Евгений Миллер неоднократно требовали от союзников предоставить им эти запасы вооружения, которые царское правительство оплатило вперёд золотом! В конце концов Антанта отдала им незначительную долю содержимого складов. Причём из Владивостока оружие стало поступать к Колчаку только летом 1919 года, после того, как забайкальский атаман Григорий Семёнов, долго не признававший его власти, разрешил наконец проход эшелонов по Транссибу. До этого момента к Колчаку прибыли по Севморпути всего лишь 41 тысяча винтовок и 10 млн патронов к ним – капля в море по сравнению с потребностями. Когда же Семёнов разблокировал Транссиб, то армии Колчака уже повсеместно терпели поражение.
Армии южной контрреволюции до конца 1918 года вооружались тем, что германские оккупационные власти на Украине милостиво выделяли донскому атаману Петру Краснову, пользуясь, к слову сказать, попавшими в их распоряжение складами царской армии. Частично Краснов делился этой ничтожной помощью с Антоном Деникиным. Всего немцы передали на Дон и в Добровольческую армию 11,6 тыс. винтовок, 46 орудий, 109 тыс. снарядов и 11,6 млн патронов.
С декабря 1918 г. Антанта наладила снабжение армий Деникина через Чёрное море. Всего таким образом было получено 340 орудий, 2 тыс. пулемётов, 100 тыс. винтовок, 100 аэропланов и 12 танков. Поставки союзников считались советскими историками главным источником снабжения белых армий юга России. Однако в мемуарах белогвардейцев постоянно повторяются жалобы на то, что союзники не оказывали им содействие в достаточной степени.
Как видим, армии обеих сторон в Гражданской войне находились на одинаковой ступени вооружённости и технической оснащённости. Факт наличия у белых небольшого количества тихоходных неуклюжих танков, поставленных Антантой, не давал им заметного преимущества. Тем более что часть этих танков была тогда же захвачена Красной Армией.
Некоторые проблемы с вооружением у РККА начались в связи с расширением фронтов военных действий в 1919 году, когда большевики пытались прорваться через Прибалтику и Украину в Западную Европу. Но с сокращением стратегических задач у Красной Армии снова всё пришло в норму. Вооружение же и снабжение белых армий более-менее наладилось только в 1919 году. Значит, причину того, что именно в этом году белые потерпели решающие для исхода войны поражения, следует искать не в сфере материально-технического обеспечения.
источник
У Белой армии не было сильной поддержки населения. Обратная точка зрения коренится на результатах выборов в Учредительное собрание, когда даже на фронтах большинство голосов набирали не большевики, а эсеры.
Поддержка населения
Социальная база Красной армии изначально была куда более прочной, нежели армии Белой. Большевики могли опереться на поддержку рабочих и крестьянской бедноты. Эти категории населения всегда можно было мобилизовать за паек и небольшое денежное довольствие.
Крестьяне-середняки воевали и у белых, и у красных, однако они неохотно отправлялись в чужие губернии и легко переходили из одного стана в другой.
После того как основным принципом формирования Белой армии стала массовая мобилизация, качественный состав её войск заметно ухудшился и, при отсутствии широкой социальной поддержки, это привело к значительному снижению боеспособности.
Кроме того, к началу Гражданской войны у большевиков уже была сформированная террористическая сеть, в которую были вовлечены вчерашние уголовники, налетчики и блатари. Они изводили диверсиями регионы, контролируемые белыми.
Аристократы
Если посмотреть советские фильмы о Гражданской войне, то можно увидеть, что белые офицеры — сплошь интеллигентные люди, «белая кость», дворяне и аристократы. Они слушают романсы, заключают офицерские споры и предаются ностальгии по былой России.
Однако эта картина, конечно, сильно приукрашена.
Подавляющее большинство белых офицеров были из так называемых разночинцев. Далеко не все из них даже были обучены грамоте, о чем сегодня можно узнать, если посмотреть на документы приемной комиссии Академии генерального штаба.
Поступавшие в нее офицеры показывали «слабое знание истории и географии», «отсутствие ясности мышления и общую недисциплинированность ума», делали множество грубых ошибок. И это были не просто офицеры, а лучшие, поскольку не каждый мог претендовать на поступление в Академию. Конечно, мы не станем утверждать, что все белые офицеры были неграмотными, но то, что у них у всех была «голубая кровь» не соответствует истине.
Дезертирство
Когда сегодня говорят о причинах поражения Белой армии, то любят говорить про массовое дезертирство оттуда. Мы не станем отрицать, что дезертирство имело место, но различными были как его причины, так и его масштабы у противоборствующих сторон.
Помимо частных случаев добровольного ухода из Белой армии, были и массовые факты дезертирства, что было вызвано рядом причин.
Во-первых, армия Деникина, несмотря на то, что контролировала достаточно большие территории, так и не смогла существенно нарастить за счет обитающих на них жителей свою численность.
Во-вторых, в тылу у белых часто орудовали шайки «зеленых» или «черных», которые воевали и против белых, и против красных. Дезертиры часто оказывались среди них. Однако все равно, при прочих равных, из Красной армии дезертировало намного больше народа.Только за один год (1919-1920) РККА добровольно покинуло не менее 2,6 миллионов человек, что превышало общую численность Белой армии.
Поддержка союзников
Роль интервенции в помощи Белой армии очень сильно преувеличена. Войска интервентов практически не вступали в столкновения с Красной армией, за исключением незначительных боев на Севере, а в Сибири и вовсе сотрудничали с большевиками.
Помощь Белой армии ограничивалась, по большему счету, только военными поставками.
Но и эту помощь «союзники» оказывали далеко не даром. За вооружение приходилось расплачиваться золотым запасом и зерном, отчего первыми страдали крестьяне.
Как результат, популярность движения за восстановление «прежней» России от этого неуклонно падала. Да и помощь эта была незначительной. Деникину, например, англичане поставили всего несколько десятков танков, хотя у них после Первой мировой на вооружении стояли тысячи.
Несмотря на то, что последние военные формирования были вытеснены с территории СССР (на Дальнем Востоке) в 1925 году, фактически весь смысл интервенции для стран Антанты изжил себя уже после подписания Версальского договора.
Плен
Миф о том, что белые офицеры были очень идейными и даже под страхом смерти отказывались сдаваться большевикам, к сожалению, только миф. Только под Новороссийском в марте 1920 года Красной армией было взято в плен 10000 офицеров-деникинцев, 9660 человек — офицеров-колчаковцев.
Большую часть пленных приняли в Красную армию.
Из-за большого количества бывших белых в Красной армии, военное руководство большевиков даже ввело лимит на число белых офицеров в РККА — не больше 25% командного состава. «Излишки» отправлялись в тыл, или шли преподавать в военные училища.
РОВС
31 августа 1924 года самоназванный «блюститель», Кирилл Владимирович объявил себя Императором Всероссийским Кириллом I. Таким образом, армия автоматически переходила под его начало, поскольку формально она подчинялась императору.
Но на следующий день армии не стало – она была распущена самим Врангелем, а на ее месте появился Русский Общевоинский союз, который тот же Врангель и возглавил. Как ни странно, но РОВС существует, и по сей день, следуя все тем же принципам 1924 года.
Врангель и Блюмкин
Врангелевские формирования вызывали серьезную тревогу у советского командования. На Врангеля даже было организовано несколько покушений. Одно из них закончилось, так и не начавшись.
Осенью 1923 года к Врангелю в дверь постучался Яков Блюмкин – убийца германского посла Мирбаха.
Чекисты выдавали себя за французских кинооператоров, которым Врангель до этого согласился позировать. Имитирующий камеру ящик был доверху забит оружием, дополнительный – пулемет Льюис прятали в чехле от штатива. Но заговорщики сразу допустили серьезную ошибку – постучали в дверь, что было совершенно не принято как в Сербии, где происходило действие, так и во Франции, где давно перешли на дверные звонки. Охранники справедливо сочли, что стучаться могут только люди, приехавшие из Советской России, и ворота, на всякий случай, не открыли.
Национальная политика
Большой ошибкой Белой армии было то, что она проиграла «национальный вопрос». Деникинская концепция «единой и неделимой России» не допускала даже обсуждения вопроса о самоопределении национальных территорий, входивших в состав России.
При взятии Киева Деникин, отрицавший независимость Украины, не смог договориться с руководством УНР и Галицкой армии.
Это привело к вооруженному противостоянию, которое хоть и закончилось победой деникинцев, могло бы и вовсе не состояться. Это лишило белое движение поддержки национальных меньшинств, многие из которых были настроены против большевиков.
Генеральская честь
Был в истории Белой армии и свой «Иуда». Им стал французский генерал Жанен. Он обещал обеспечить, если окажется возможным, безопасное следование Колчака туда, куда он захочет. Колчак поверил генералу на слово, но тот его не сдержал. По прибытии в Иркутск Колчак был задержан чехами и передан сначала эсеро-меньшевистскому Политцентру, а затем оказался в руках большевиков и 7 февраля 1920 года был расстрелян. Жанен получил за свое предательство прозвище «генерал без чести».
Анненков
Как мы уже говорили, белые не были сплошь аристократы с безупречным чувством такта, были среди них и настоящие «беспредельщики». Самым известным из них можно назвать генерала Анненкова. О его жестокости ходили легенды. Участник I мировой прославился как командир рейдового отряда, имел награды. Поднял восстание в Сибири в 1918 году. Зверски подавил восстание большевиков в Славогорском и Павлодарском уездах. Захватив съезд крестьян, изрубил 87 человек. Замучил много людей, непричастных к восстанию. Мужчин вырубали селами, женщин насиловали и рубили. В отряде Анненкова было много наемников: афганцев, уйгуров, китайцев. Жертвы исчислялись тысячами. После поражения Колчака Анненков отошел в Семиречье, перешел границу с Китаем. Три года провел в китайской тюрьме. В 1926 году был выдан большевикам и через год расстрелян.
источник
У Белой армии не было сильной поддержки населения. Обратная точка зрения коренится на результатах выборов в Учредительное собрание, когда даже на фронтах большинство голосов набирали не большевики, а эсеры.
Поддержка населения
Социальная база Красной армии изначально была куда более прочной, нежели армии Белой. Большевики могли опереться на поддержку рабочих и крестьянской бедноты. Эти категории населения всегда можно было мобилизовать за паек и небольшое денежное довольствие.
Крестьяне-середняки воевали и у белых, и у красных, однако они неохотно отправлялись в чужие губернии и легко переходили из одного стана в другой.
После того как основным принципом формирования Белой армии стала массовая мобилизация, качественный состав её войск заметно ухудшился и, при отсутствии широкой социальной поддержки, это привело к значительному снижению боеспособности.
Кроме того, к началу Гражданской войны у большевиков уже была сформированная террористическая сеть, в которую были вовлечены вчерашние уголовники, налетчики и блатари. Они изводили диверсиями регионы, контролируемые белыми.
Аристократы
Если посмотреть советские фильмы о Гражданской войне, то можно увидеть, что белые офицеры — сплошь интеллигентные люди, «белая кость», дворяне и аристократы. Они слушают романсы, заключают офицерские споры и предаются ностальгии по былой России.
Однако эта картина, конечно, сильно приукрашена.
Подавляющее большинство белых офицеров были из так называемых разночинцев. Далеко не все из них даже были обучены грамоте, о чем сегодня можно узнать, если посмотреть на документы приемной комиссии Академии генерального штаба.
Поступавшие в нее офицеры показывали «слабое знание истории и географии», «отсутствие ясности мышления и общую недисциплинированность ума», делали множество грубых ошибок. И это были не просто офицеры, а лучшие, поскольку не каждый мог претендовать на поступление в Академию. Конечно, мы не станем утверждать, что все белые офицеры были неграмотными, но то, что у них у всех была «голубая кровь» не соответствует истине.
Дезертирство
Когда сегодня говорят о причинах поражения Белой армии, то любят говорить про массовое дезертирство оттуда. Мы не станем отрицать, что дезертирство имело место, но различными были как его причины, так и его масштабы у противоборствующих сторон.
Помимо частных случаев добровольного ухода из Белой армии, были и массовые факты дезертирства, что было вызвано рядом причин.
Во-первых, армия Деникина, несмотря на то, что контролировала достаточно большие территории, так и не смогла существенно нарастить за счет обитающих на них жителей свою численность.
Во-вторых, в тылу у белых часто орудовали шайки «зеленых» или «черных», которые воевали и против белых, и против красных. Дезертиры часто оказывались среди них. Однако все равно, при прочих равных, из Красной армии дезертировало намного больше народа.Только за один год (1919-1920) РККА добровольно покинуло не менее 2,6 миллионов человек, что превышало общую численность Белой армии.
Поддержка союзников
Роль интервенции в помощи Белой армии очень сильно преувеличена. Войска интервентов практически не вступали в столкновения с Красной армией, за исключением незначительных боев на Севере, а в Сибири и вовсе сотрудничали с большевиками.
Помощь Белой армии ограничивалась, по большему счету, только военными поставками.
Но и эту помощь «союзники» оказывали далеко не даром. За вооружение приходилось расплачиваться золотым запасом и зерном, отчего первыми страдали крестьяне.
Как результат, популярность движения за восстановление «прежней» России от этого неуклонно падала. Да и помощь эта была незначительной. Деникину, например, англичане поставили всего несколько десятков танков, хотя у них после Первой мировой на вооружении стояли тысячи.
Несмотря на то, что последние военные формирования были вытеснены с территории СССР (на Дальнем Востоке) в 1925 году, фактически весь смысл интервенции для стран Антанты изжил себя уже после подписания Версальского договора.
Плен
Миф о том, что белые офицеры были очень идейными и даже под страхом смерти отказывались сдаваться большевикам, к сожалению, только миф. Только под Новороссийском в марте 1920 года Красной армией было взято в плен 10000 офицеров-деникинцев, 9660 человек — офицеров-колчаковцев.
Большую часть пленных приняли в Красную армию.
Из-за большого количества бывших белых в Красной армии, военное руководство большевиков даже ввело лимит на число белых офицеров в РККА — не больше 25% командного состава. «Излишки» отправлялись в тыл, или шли преподавать в военные училища.
РОВС
31 августа 1924 года самоназванный «блюститель», Кирилл Владимирович объявил себя Императором Всероссийским Кириллом I. Таким образом, армия автоматически переходила под его начало, поскольку формально она подчинялась императору.
Но на следующий день армии не стало – она была распущена самим Врангелем, а на ее месте появился Русский Общевоинский союз, который тот же Врангель и возглавил. Как ни странно, но РОВС существует, и по сей день, следуя все тем же принципам 1924 года.
Врангель и Блюмкин
Врангелевские формирования вызывали серьезную тревогу у советского командования. На Врангеля даже было организовано несколько покушений. Одно из них закончилось, так и не начавшись.
Осенью 1923 года к Врангелю в дверь постучался Яков Блюмкин – убийца германского посла Мирбаха.
Чекисты выдавали себя за французских кинооператоров, которым Врангель до этого согласился позировать. Имитирующий камеру ящик был доверху забит оружием, дополнительный – пулемет Льюис прятали в чехле от штатива. Но заговорщики сразу допустили серьезную ошибку – постучали в дверь, что было совершенно не принято как в Сербии, где происходило действие, так и во Франции, где давно перешли на дверные звонки. Охранники справедливо сочли, что стучаться могут только люди, приехавшие из Советской России, и ворота, на всякий случай, не открыли.
Национальная политика
Большой ошибкой Белой армии было то, что она проиграла «национальный вопрос». Деникинская концепция «единой и неделимой России» не допускала даже обсуждения вопроса о самоопределении национальных территорий, входивших в состав России.
При взятии Киева Деникин, отрицавший независимость Украины, не смог договориться с руководством УНР и Галицкой армии.
Это привело к вооруженному противостоянию, которое хоть и закончилось победой деникинцев, могло бы и вовсе не состояться. Это лишило белое движение поддержки национальных меньшинств, многие из которых были настроены против большевиков.
Генеральская честь
Был в истории Белой армии и свой «Иуда». Им стал французский генерал Жанен. Он обещал обеспечить, если окажется возможным, безопасное следование Колчака туда, куда он захочет. Колчак поверил генералу на слово, но тот его не сдержал. По прибытии в Иркутск Колчак был задержан чехами и передан сначала эсеро-меньшевистскому Политцентру, а затем оказался в руках большевиков и 7 февраля 1920 года был расстрелян. Жанен получил за свое предательство прозвище «генерал без чести».
Анненков
Как мы уже говорили, белые не были сплошь аристократы с безупречным чувством такта, были среди них и настоящие «беспредельщики». Самым известным из них можно назвать генерала Анненкова. О его жестокости ходили легенды. Участник I мировой прославился как командир рейдового отряда, имел награды. Поднял восстание в Сибири в 1918 году. Зверски подавил восстание большевиков в Славогорском и Павлодарском уездах. Захватив съезд крестьян, изрубил 87 человек. Замучил много людей, непричастных к восстанию. Мужчин вырубали селами, женщин насиловали и рубили. В отряде Анненкова было много наемников: афганцев, уйгуров, китайцев. Жертвы исчислялись тысячами. После поражения Колчака Анненков отошел в Семиречье, перешел границу с Китаем. Три года провел в китайской тюрьме. В 1926 году был выдан большевикам и через год расстрелян.
источник
Во время Гражданской войны в России были убиты миллионы человек. Кто несет ответственность за эти жертвы и за то, что страна в те годы не смогла встать на демократический путь развития? Могли ли победу в Гражданской войне одержать не большевики, а другие силы и к чему это привело бы? На эти и другие вопросы в ходе дискуссии, организованной Фондом Егора Гайдара и Вольным историческим обществом, ответили доктор исторических наук, профессор РАНХиГС Константин Морозов и кандидат исторических наук, доцент, заместитель заведующего кафедрой истории общественных движений и политических партий исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Алексей Гусев. «Лента.ру» публикует выдержки из их выступлений.
Причины Гражданской войны
Константин Морозов:
Причины Гражданской войны, по моему мнению, лежат за пределами 1917 года, и я не согласен с теми, кто обвиняет в ее начале Февральскую революцию. Предотвратить революцию и дальнейшие потрясения можно было задолго до них, поскольку магистральный путь России XIX — начала XX веков — это превращение России из абсолютной монархии в конституционную. Путь этот был сознательно заблокирован одними императорами, а другие не проявили достаточного энтузиазма по доведению дела до конца.
Конечно, причины Гражданской войны самые разные, и формировались они задолго до ее начала. Ответственность за нее тоже несут разные силы и люди, но тут нужно понимать, что, с одной стороны, нельзя впадать в примитивизм и говорить об абсолютной вине, скажем, Николая II. С другой стороны, нельзя размазывать ответственность тонким слоем и говорить, что виноваты все. Мне кажется, что львиную долю ответственности за разгон Учредительного собрания, который стал катализатором Гражданской войны, несут большевики.
Алексей Гусев:
Я сосредоточусь на трех основных тезисах.
Гражданские войны — это совершенно особенный, уникальный тип войн, качественно отличающийся от межгосударственных. Это прежде всего социально-политические конфликты. Здесь все решается не столько на поле боя, сколько по ту сторону фронта. Выигрывает та политическая сила, которая имеет более широкую социальную поддержку. Только глядя через эту призму на российскую Гражданскую войну, можно понять ее динамику. Иначе абсолютно неясно, почему самые тяжелые поражения и та, и другая сторона — и красные, и белые — потерпели на вершине своих военных успехов. Деникин подходит вплотную к Москве — и вдруг начинает беспорядочно отступать, или красные теснят белых — и потом внезапно обращаются в бегство.
Я думаю, что Гражданскую войну как социально-политический конфликт провоцировали два лагеря с двух сторон. Один представляли правые политические силы, опиравшиеся на социальные верхи: помещиков, крупную буржуазию, старую бюрократию, значительную часть офицерства. Это те социально-политические силы, интересам которых противоречили не только Октябрьская, но и Февральская революция. Они понимали, что развитие революционного процесса, начавшегося в феврале 1917 года, неизбежно приведет к их проигрышу. У помещиков будет отобрана земля и отдана крестьянам, будут расширены права рабочих в отношениях с предпринимателями, будет проведена федерализация государственного устройства России, она перестанет быть единой и неделимой. Те, кто был против таких преобразований, начали организовываться еще летом 1917 года.
Российский император Николай II, императрица Александра Федоровна и цесаревич Алексей (на руках у дядьки Андрея Еремеевича) в Кремле. Празднование 300-летия Дома Романовых
Фото: РИА Новости
Затем в дело вступает другой социально-политический лагерь, а именно — сами большевики и та часть максималистски настроенных рабочих и солдат, на которую они опирались. После захвата власти именно они своей политикой (прежде всего, экономической, носившей антикрестьянский характер) провоцируют раскол в массах. В результате другая сторона получает массовую поддержку. Это приводит к возникновению масштабной фронтовой войны. В конце концов, побеждают красные, которые хотя и грабят крестьян, но все же признают за ними землю. Белые грабят, но революционных преобразований не признают, выступают за единую и неделимую страну, не признают национальных устремлений меньшинств и так далее. Они своей политикой просто оттолкнули основную массу населения, которая предпочла большевиков как меньшее зло.
Еще один момент: в Гражданской войне были не только две эти стороны. Была еще и очень важная третья сторона — крестьянское движение. В России в 1918-1922 годах имела место самая настоящая крестьянская война. Сотни тысяч участников, широкий территориальный охват. И эту сторону тоже ни в коем случае нельзя забывать. Крестьянское движение потерпело поражение потому же, почему и все прошлые: слабость, распыленность, неорганизованность, локальность, отсутствие четких политических установок и ориентиров.
Чья вина
Константин Морозов:
Следует говорить о разной степени вины. Например, большевики обожали обвинять эсеров и меньшевиков в том, что они в 1917 году не дали добились мира, земли и прочего, а значит, и несут ответственность за Октябрь и Гражданскую войну. Действительно, был целый ряд просчетов и ошибок, в том числе и потому что генералы всегда готовятся к прошедшим войнам. После падения самодержавия все ожидали игры в нормальные политические шахматы по демократическим правилам.
Никто не ожидал, что эта доска будет перевернута и начнется политическое домино и мордобитие, что события будут развиваться столь стремительно. Можно ли ставить эсерам в вину желание провести законы о земле через Учредительное собрание? Единственное, в чем их можно упрекнуть, — в том, что созыв собрания не был ускорен, и уже летом или в сентябре не начали давать крестьянам землю. Нужно было создавать однородное социалистическое правительство, и внутри эсеров шла борьба за это.
Их можно было упрекнуть в том, что они были неоднородны. Часть их выступала за борьбу только против белых, другая — только против красных, третьи — за борьбу на два фронта. Но их степень вины, на мой взгляд, ощутимо меньше вины большевиков. Те же белые генералы, при всей их авторитарности, могли поддаться эволюции к демократии, в том числе под давлением российских партий, потому что у них действительно была слабая социальная база и присутствовало давление со стороны союзников. Но посмотрите на всю историю Советского Союза: большевики действительно оказались неспособны к эволюции в сторону демократии.
Я не снимаю вины с эсеров и меньшевиков за их просчеты и ошибки. Но они все же не авантюристы, у них не было курса на взятие власти, как это было сформулировано в «Апрельских тезисах», на развязывание гражданской войны. Как сказал один из эсеров на процессе 1922 года, Ленин занимался «политическим озорством», закончившимся потерей миллионов жизней.
Женский революционный отряд перед отправой на фронт в 1918 году
Фото: РИА Новости
Кто хуже
Алексей Гусев:
Мы можем посмотреть на реальные исторические примеры того, что происходило при победе белых. Например, Венгерская социалистическая республика во главе с коммунистами и социал-демократами, недолговечная, уничтоженная. К власти в стране приходит генерал Миклош Хорти, устанавливается монархия, хотя и без монарха. Сразу вводятся различные антиеврейские законы, устраивается белый террор, гораздо более масштабный, чем красный, практиковавшийся до этого. Устанавливается, по сути, военная диктатура, в 1930-е годы плавно перетекающая в фашистский тоталитарный режим со всеми необходимыми атрибутами.
В 1920-1930-е годы нигде в Восточной Европе не наблюдалась эволюция к демократии. Везде мы видим прямо обратный процесс: установление диктаторских авторитарных режимов и затем плавное скольжение в сторону фашизма. Большинство белых офицеров в добровольческой армии вооруженных сил юга России, в колчаковской армии, на севере, в Западной добровольческой армии, были монархистами. Все — и современники, и историки — с этим согласны.
В случае их победы, как говорил Ленин, депутаты были бы «медведями, которых водят за кольцо в носу» царские генералы. Белые даже избегали понятия «Учредительное собрание». Они не хотели его восстанавливать и использовали термин «национальное собрание», которое было бы создано под контролем новых жестких диктаторов. Не знаю, насколько фашизм лучше сталинизма — это дело вкуса.
Константин Морозов:
Белое движение было неоднородным. Вопреки нашим представлениям о белых офицерах, во время Первой мировой войны в офицерский корпус рекрутируется очень много интеллигенции, студентов, не говоря уже о том, что в 1917 году в юнкера брали много евреев, от которых черносотенно настроенное офицерство впоследствии старалось избавляться.
Как уже было сказано, социальная база у белых была слабой, и это принципиальный момент. Их генералы, несомненно, устроили бы белый террор и казни. Но создание власти с мощной социальной опорой на крестьянство для них было невозможно, а поддержки среди рабочих у них не было. Я почти уверен, что какие гонения они ни устраивали бы на социалистические партии и профсоюзы, они не смогли бы их задавить. Это послужило бы началом борьбы и привело к необходимости идти на компромиссы.
Толпа пассажиров пытается сесть в поезд на вокзале в годы Гражданской войны в России. Петроград, 1919 год
Фото: В. Леонов / РИА Новости
Что касается фашизма, то белое движение и фашизм — разные вещи. Русский фашизм появился в конце 1920-х годов в Харбине, но для его появления нужен был весь ужас Гражданской войны и крайняя радикализация всех и вся. Деникин — это не Франко и не Гитлер. Кроме того, я не верю в то, что генералы пошли бы дальше большевиков (а именно — Сталина), которые фактически сделали насилие инструментом социального экспериментирования. Ни одному белому генералу не пришло бы в голову проводить коллективизацию, которая унесла миллионы жизней, устраивать ГУЛАГ, депортировать целые народы.
Масштабы террора
Константин Морозов:
Казанский историк Алтер Литвин считает, что красный и белый террор — одно и то же. С моральной точки зрения с ним можно согласиться, а с точки зрения механизмов и институциональной основы — нет. Мне ближе точка зрения Сергея Мельгунова, говорившего о том, что большевики внесли террор в свою идеологию и сделали его инструментом преобразования общества. Они создали специальную структуру для этого — ВЧК, которая после войны не была закрыта. Все чекистские кадры происходят из красного террора. Трудно говорить о цифрах, но если верить им, то красный террор доминирует.
Но я бы не стал измерять его цифрами. Защитники Сталина любят говорить, что расстреляли «всего» миллион с чем-то, а по политическим статьям репрессировали «лишь» пять миллионов. Нельзя так измерять террор. Если на наших глазах совершить политический расстрел, то в статистике мы запишем убийство одного человека, а бегать по психотерапевтам будем все.
Алексей Гусев:
Террор — спутник абсолютно любой гражданской войны. В российской Гражданской войне его практиковали все стороны (в разной степени, конечно). Но красный и белый террор по своим масштабам все же сопоставимы. Общее количество жертв оценивается историками в 1,3-1,5 миллиона человек, включая жертв низовых расправ, в том числе 300 тысяч жертв еврейских погромов, лежащих в основном на совести белых.
Красный террор, конечно, был более централизованным, и под него пытались подвести некую теоретическую основу. Но у белых было то же самое. Колчак и Краснов издавали приказы вроде «рабочих арестовывать запрещаю, только вешать и расстреливать, повешенных не снимать в течение трех дней». Рабочие воспринимались как подрывной элемент, с которым надо вести борьбу. В обоих случаях террор метил в конкретного противника, и жертвами его становились не эти титульные объекты, а простые люди.
Сложно сказать, кто начал первый. В октябрьских боях в Москве сначала юнкера расстреляли солдат 56-го пехотного полка, которые сдались в Кремле, затем солдаты расстреливали юнкеров. Одним из первых, кто произнес слово «террор», был руководитель Добровольческой армии генерал Корнилов — в феврале 1917 года, не в сентябре. Поэтому и здесь ответственность лежит на всех сторонах.
Владимир Ильич Ленин выступает с речью на площади Свердлова. 5 мая 1920 года
Фото: Григорий Гольдштейн / РИА Новости
Могла ли Гражданская война завершиться по-другому
Алексей Гусев:
Я думаю, что не существовало никакой фатальной предопределенности победы большевиков. Она была закономерна, но не предопределена. Павел Милюков впоследствии написал книгу «Россия на переломе», где указывал, что антибольшевистские силы могли победить в случае более массовой поддержки со стороны союзников. Но Антанта стала помогать им только после прихода к власти белых генералов с программой реставрации монархии, у которых было мало шансов на победу. Другой вариант, по мнению Милюкова, — приход некоего военного гения, потому что и Колчак, и Деникин, и Юденич были достаточно посредственными военачальниками, а на стороне красных воевало большинство офицеров генерального штаба императорской армии. Лев Давидович Троцкий оказался более талантливым организатором, чем его белые оппоненты.
Но конъюнктура могла сложиться и так, что большевизм бы пал либо в результате военного поражения от белых, либо в результате массовых крестьянских восстаний. В случае победы белых могло последовать восстановление монархии, военная диктатура и дрейф к фашизму. Если бы большевистский режим разрушился под давлением крестьянских восстаний и рабочих забастовок, то исход был бы другим. Крестьянское движение шло под лозунгом «За свободные Советы», а не за Учредительное собрание. В случае его победы государственность была бы радикально децентрализована, и Россия превратилась бы в крестьянскую республику. Но это маловероятно вследствие того, что крестьянские войны всегда и везде терпели поражение.
Константин Морозов:
Гражданская война, безусловно, могла завершиться по-другому. Но в результате очень большой разобщенности все антибольшевистские силы были неспособны договориться друг с другом. Мощнейшее тамбовское крестьянское восстание и Кронштадтский мятеж пришлись на самый конец войны. Ленин неслучайно считал чудом, что не нашлось никого, кто «вывез бы нас на тачке». Так что победа большевиков в Гражданской войне совсем не была закономерной.
Записал Михаил Карпов
Есть поговорка, что в СССР половина страны сидела, половина охраняла. Поэтому войны воров старой и новой формации, «сучьи войны», не были частным делом уголовников, в них оказалась втянута большая часть населения.
Воровской ход
«Воры в законе», «законники» были верхушкой преступного мира Советского Союза. Формирование этого сообщества шло с конца 20-х годов ХХ века, но некоторые исследователи возводят генеалогию воров от русских офеней.
«Воровской ход» предполагал особый уклад жизни. Воры были особой кастой со своими законами. Настоящий вор не мог иметь семьи, ни при каких условиях не мог сотрудничать с властью, не мог иметь частной собственности и предметов роскоши. Всё, что добыто — шло в «общак», присмотр за которым и был главной обязанностью «воров в законе». Отношение к деньгам у них должно было быть легким. Принцип, сформулированный героем комедии «Джентльмены удачи» «Украл — выпил — в тюрьму» вполне себе соответствовал реальности.
Для воров зона всегда была вторым домом, а с учетом того, что по воровским понятиям ворам не было принято иметь дома, то первым. В зоне ворам нельзя было сотрудничать с властью, они не могли работать. Даже ударить в рельс по просьбе «вертухая» считалось признаком того, что вор «ссучился». Проступок провинившегося разбирали на сходке-правилке, наказывали, а в некоторых случаях могли и убить. Воры были настоящими королями «подземного мира». Даже несмотря на то, что им воспрещалось сотрудничать с властью, они держали на контроле все процессы на зоне. До поры до времени.
Нужные воры
Нужно сказать о том, что воровская система была поначалу даже нужна советской власти. Это была удобная форма самоорганизации лагерной жизни. Воры не работали, но при этом имели достаточно власти и влияния, чтобы держать жизнь в зоне «под каблуком».
Общее между ворами и властью было и то, что воровская община изначально формировалась по типу партийной ячейки. «Делегатов» и «секретаря» выбирали голосованием на сходках, для «новичков» нужны были две рекомендации от других воров.
Советская власть, пока это было ей выгодно, относилась к ворам даже с сочувствием. Что не удивительно — многие революционеры, первые члены партии, сами прошли через тюрьмы.
Ситуация начала меняться в предвоенные годы, когда принципиальное неучастие воров в лагерных работах снижало нормы выработки. Положение воров стало шатким.
Ломка понятий
Событием, кардинально изменившим воровской мир, стала Великая Отечественная война. Рецидивистов на фронт не брали, но осужденные по нетяжким статьям могли попробовать «искупить кровью». В 1942 — 1943 годах специальными постановлениями Государственного Комитета Обороны на фронт направились более 157 тысяч бывших заключённых. Всего за годы войны ГУЛАГ передал на фронт почти миллион человек, 975 тысяч.
После войны многие из блатных, воевавших на фронте, вернулись в лагеря. Зона их не приняла, воры-старозаконники считали всех тех, что сотрудничал с государством, изменниками, «ссучившимися». В военные годы снабжение тюрем, и так весьма скудное, было урезано в разы. Логично, что «суки» возвращались в лагеря, где воры, не отступившие от «воровского хода» были на них весьма обозлены. Устои, сложившиеся ещё с конца 20-х годов, разрушались, наступала долгая эпоха так называемым «сучьих войн».
Вернувшиеся с фронта блатари, среди которых было немало уважаемых воров, поначалу рассчитывали на мир и понимание со стороны «законников», но воры не стали принимать «вояк» обратно. Поняв, что закон уже не изменить, «суки» поняли, что нужно принимать свой закон. В 1948 году на пересылке в Ванинский порт он и был объявлен. Тогда и началась настоящая полномасштабная «сучья война», ножи и оружие собиралось по всей Колыме.
Воровской мир любит театральность. Для перехода в новый воровской закон был изобретен обряд — целование ножа. Поцеловавший нож терял всякие права в воровском мире и навсегда становился «сукой». Отказников убивали, но не просто, а перед смертью ещё и «трюмили» — избивали и давили металлическими дверями.
В ходе «сучьих войн» было сформировано также и третье воровское сообщество — «беспредельщины». Они с равной ненавистью относились и к старым ворам, и к «сукам». Сучьи войны существенно проредили воровское сообщество, раскололи его. Инициировалась агрессия как изнутри, так и снаружи. Стравливая воров, власти вполне успешно решали свои задачи.
Кто с ножом к нам…
Раскол среди воров продолжался. Появились так называемые «польские воры», которые добровольно сошли с «воровского хода», ворами старого формата они также воспринимались как «ссученные». Особняком стояли те, кто отошел от «старого закона», но не примкнул к «польским ворам». Эти блатные создавали в тюрьмах и на зоне свои кланы. Однако они были малочисленны, слабы и власти имели мало. К ним относились «анархисты», «ломом подпоясанные», «красные шапочки», «чугунки».
Нужно понимать, что «сучьи войны» не были локальным явлением, ограниченным тюремными и лагерными стенами. Противостояние это, длившееся с конца сороковых до середины 50-х годов, затронуло весь Союз. Особенно ярко оно проявлялось в восточных и северных областях. Геолог Сергей Потапов, в 1954 году проезжавший на вахту через Якутск, вспоминал: «Помню, как народ на вокзале вдруг резко притих. В воздухе повисло какое-то тревожное ожидание. Потом я увидел, как по перрону идет толпа. Люди рядом стали перешептываться: «Воры». Люди шли вдоль полотна, выбирали кого-нибудь из толпы, поднимали голову, смотрели. Видно, кого-то искали. Уже потом я узнал, что здесь во всю идет война старых и новых воров».
В «сучьих войнах» не было победителей, однако со старым «воровским ходом» власти, можно сказать, успешно покончили. К концу пятидесятых в СССР от старых воров 30-х осталось лишь 3%. Способствовало этому и открытие специальных тюрем («Белый лебедь»), где ворам пришлось работать.
В 1980 году в этой тюрьме было создано ЕПКТ (единое помещение камерного типа), заслужившая себе недобрую славу среди воров всех мастей. В ЕПКТ отправляли рецидивистов со всей страны (около 4, 5 тысяч), здесь «раскороновали» 130 воров в законе. Для того, чтобы масштабное истребление воров прекратилось, им пришлось принимать новые законы.
Гражданская война была одной из самых страшных для России. Число погибших в боях, казненных, умерших от голода и эпидемий превысило десять миллионов человек. В той страшной войне белые потерпели поражение. Мы решили выяснить — почему.
Несогласованность. Провал Московского похода
В январе 1919 года армия Деникина одержала крупную победу над почти стотысячной армией большевиков и заняла Северный Кавказ. Далее войска белых продвигались на Донбасс и Дон, где, объединившись, смогли дать отпор Красной армии, измученной казацкими восстаниями и крестьянскими бунтами. Были взяты Царицын, Харьков, Крым, Екатеринослав, Александровск.
В это время французские и греческие войска высадились на юге Украины, а Антанта планировала массивное наступление. Белая армия продвигалась на север, стремясь подойти к Москве, захватив по пути наступления Курск, Орел и Воронеж. В это время комитет партии уже начали эвакуировать в Вологду.
20 февраля армия белых разбила красный конный корпус и завладела Ростовом и Новочеркасском. Совокупность этих действий воодушевила войска, и, как казалось, предвещала скорую победу Деникину и Колчаку.
Однако битву за Кубань они проиграли, а после того, как красные взяли Новороссийск и Екатеринодар, главные силы белых на юге были сломлены. Они оставили Харьков, Киев и Донбасс. Успехи белых на северном фронте также закончились: несмотря на финансовую поддержку Великобритании, осеннее наступление Юденича на Петроград провалилось, а прибалтийские республики спешили подписать мирный договор с советским правительством. Таким образом, Московский поход Деникина был обречен.
Нехватка кадров
Одной из самых очевидных причин поражения антибольшевистских сил является недостаточное количество хорошо обученных офицеров. К примеру, несмотря на то, что в Северной армии было целых 25000 человек, офицеров из них было только 600. К тому же, в армию набирали пленных красноармейцев, что никак не способствовало боевому духу.
Белых офицеров готовили основательно: британские и русские школы занимались их обучением.
Впрочем, частыми явлениями оставались дезертирство, мятежи и убийство союзников: «З тысячи пехотинцев (в 5-м Северном стрелковом полку) и 1 тысяча военнослужащих других родов войск с четырьмя 75-мм орудиями перешли на сторону большевиков». После того, как Великобритания перестала поддерживать белых в конце 1919 года, армия белых, несмотря на кратковременный перевес, потерпела поражение и капитулировала перед большевиками.
Нехватку солдат описывал и Врангель: «Плохо снабжённая армия питалась исключительно за счёт населения, ложась на него непосильным бременем. Несмотря на большой приток добровольцев из вновь занятых армией мест, численность её почти не возрастала».
В армейском составе красных поначалу тоже была нехватка офицерского состава, и вместо них набирались комиссары даже без военного опыта. Именно по этим причинам большевики в начале войны потерпели множество поражений на всех фронтах. Однако решением Троцкого в офицеры стали брать опытных людей из бывшей царской армии, знающих что такое война не понаслышке. Многие из них шли воевать за красных добровольно.
Массовое дезертирство
Помимо частных случаев добровольного ухода из белой армии, были более массовые факты дезертирства.
Во-первых, армия Деникина, несмотря на то, что контролировала достаточно большие территории, так и не смогла существенно нарастить свою численность за счет обитающих на них жителей.
Во-вторых, в тылу у белых часто орудовали шайки «зеленых» или «черных», которые воевали и против белых, и против красных. Многие белые, особенно из числа бывших пленных из Красной армии, дезертировали и присоединялись к чужим отрядам.
Однако не стоит сгущать краски вокруг дезертирства из антибольшевистских рядов: из Красной армии всего за один год (с 1919 по 1920) дезертировало не менее 2,6 миллионов человек, что превышало общую численность войск белых.
Разрозненность сил
Еще один немаловажный фактор, обеспечивший большевикам победу – монолитность их армий. Белые силы были сильно рассеяны по территории России, что приводило к невозможности грамотного командования войсками.
Разобщенность белых проявилась и на более абстрактном уровне – идеологи антибольшевистского движения не смогли привлечь на свою сторону всех противников большевиков, проявив излишнюю настойчивость во многих политических вопросах.
Отсутствие идеологии
Белых часто обвиняли в попытках восстановления монархии, сепаратизма, передачи власти иностранному правительству. Однако на деле их идеология не состояла из таких радикальных, но четких установок.
Программа белого движения включала в себя восстановление государственной целостности России, «единство всех сил в борьбе с большевиками» и равенство всех граждан страны.
Громадный промах белого командования – отсутствие четких идеологических позиций, идей, за которые люди готовы были бы воевать и погибать. Большевики предложили предельно конкретный план – их идеей было построение утопического коммунистического государства, в котором не будет бедных и угнетенных, а для этого можно было поступиться любыми моральными принципами. Глобальная идея объединения всего мира под красным флагом Революции победила аморфное белое сопротивление.
Так свое психологическое состояние характеризовал белый генерал Слащев: «Тогда я ни во что не верил. Если меня спросят, за что я боролся и каково было мое настроение, я чистосердечно отвечу, что не знаю… Не скрою, что в моем сознании иногда мелькали мысли о том, что не большинство ли русского народа на стороне большевиков, – ведь невозможно же, что они и теперь торжествуют благодаря лишь немцам».
Эта фраза достаточно емко отражает состояние умов многих солдат, воевавших против большевиков.
Плохое образование
Деникин, Колчак и Врангель, выступая со своими абстрактными лозунгами, не представляли народу четких указаний и не имели идеальной цели, в отличие от большевиков. Большевики же организовали мощную пропагандистскую машину, которая специально занималась выработкой идеологии.
Как писал американский историк Вильямс, «Первый Совет Народных Комиссаров, если основываться на количестве книг, написанных его членами, и языков, которыми они владеют, по своей культуре и образованности был выше любого кабинета министров в мире».
Так белые военные командиры проиграли идеологическую войну более образованным большевикам.
Излишняя мягкость
Большевистское правительство не стеснялось проводить резкие и жестокие реформы. Парадоксально, но именно такая жесткость и была важна в военное время: люди не верили сомневающимся и оттягивающим решение политикам.
Большой ошибкой белого командования была задержка земельной реформы – ее проект предполагал расширение хозяйств за счет земель помещиков. Однако был выпущен закон, до Учредительного Собрания запрещающий захват земель и сохраняющий их во владении дворян. Конечно, крестьянское население, 80% населения России, восприняли это распоряжение как личное оскорбление.
В конце 1919 года многочисленная белая армия отправилась в небывалый по протяженности переход-отступление от Барнаула до Читы. Последние ошибки Колчака и сибирская зима определили судьбу белого движения.
Сомневающиеся – домой
Эвакуация штаба Верховного Правителя из Омска и сдача последнего врагу, фактически лишили белую армию общего командного руководства. Моральное состояние воинских частей резко понизилось. Как вспоминал потом один из участников похода, поручик Варженский: «армия перестала быть тем, что называется армией, распавшись на отдельные части, с трудом, а порой и очень неохотно кооперирующие друг с другом». Вместе с солдатами эвакуировали административные учреждения, больницы, семьи военнослужащих, которым нельзя было оставаться. Весь этот «балласт» с домашним скрабом полностью лишал боеспособную часть армии способности маневрировать. Как описывают очевидцы, картина с каждым днем становилась все мрачнее: «Отступление Великой французской армии в 1812 году от Москвы, вряд ли хоть на сколько-нибудь приблизиться к испытаниям, постигшим всю ту почти миллионную массу людей, которые начали этот страшный Сибирский Ледяной поход в полудикой необъятной стране, при холоде в зимнее время до 50 градусов по Реомюру, и закончили его ничтожной цифрой живых свидетелей в 10—15 тысяч человек».
В этих условиях полного деморализованного состояния войск, отсутствия централизованного снабжения, когда даже сами генералы характеризовали свои отряды не более чем «вооруженное скопище людей», назначение командующим фронтом генерала Каппеля, пользовавшимся безграничным доверием солдат, стало первым шагом на пути спасения армии. Под его командование перешли части второй армии, связь с первой и третьей армиями была утрачена.
Первое, что он сделал – позволил всем колеблющимся и сомневающимся в успехе грядущего похода, остаться, сдаться большевикам или отправиться восвояси. Это на время решило проблему дезертирства. Численность армии резко сократилась, но также уменьшилась и вероятность перебежничества в более тяжелых условиях, когда один предатель мог стоить жизни многим солдатам. Боеспособность войск повысилось. В генерале Каппеле, который всегда делил со своими солдатами все невзгоды, видели благородного рыцаря, источник боевого духа. По воспоминаниям Варженского: «каждый участник Сибирского похода с гордостью называл себя каппелевцем, как и вся армия присвоила себе, впоследствии, наименование Каппелевской».
Смятение Колчака
В отличие от Владимира Каппеля, которому удалось сохранить армию, благодаря своей решимости, адмирал Колчак в последние месяцы перед арестом и расстрелом поражал своих подчиненных смятением и замешательством, которые и привели его, в конце концов, «на Голгофу».
Вначале он долго медлил с эвакуацией из Омска. Как писал потом генерал-лейтенант Дмитрий Филатьев, «еще полсуток промедления и необъяснимый страх Колчака покинуть Омск, мог привести к тому, что золото попало бы в руки к красным».
Но решение покинуть Омск, вовсе не привело Колчака вместе с царским золотом в Иркутск, где он мог возглавить управление. Вместо этого, он принял решение производить командование прямо с железной дороги: «Считаясь с необходимостью моего пребывания при армии, доколе обстоятельства того требуют, повелеваю образовать при мне и под моим председательством Верховное совещание, на которое возложить разработку общих указаний по управлению страной».
Таким образом, Колчак намеревался управлять страной и армией при помощи совещаний по телеграфу, что в сложившихся условиях естественно было невыполнимым. Как пишет, Филатьев: «В действительности, он не был ни при армии, ни при своем правительстве». Первая шла на санях по дикой Сибири, второе уже давно заседало в Иркутске.
Впоследствии выяснилось, откуда у Колчака были такие опасения перед отъездом в Иркутск, куда он отказывался ехать под любым предлогом. Очевидно, во время его телефонных переговоров с советом министром зашла речь об отречении и передачи власти. По мнению его ближайших сподвижников, это бы лишь юридически оформило то положение, в котором на тот момент оказался адмирал, находясь в своем поезде как бы «между небом и землей».
Свою роль сыграло и опасение Колчака за золото, которое везли в том же поезде. Перевезти его на санях было невозможно, а двигаться дальше по железной дороге при враждебно настроенных чехах, которые на тот момент практически поставили пути под свой контроль, было небезопасно. По мнению Филатьева, поехав бы в свое время Колчак сразу же в Иркутск, вместе с министрами, золото удалось бы сохранить, а адмирал бы уцелел. Кто знает, может и весь исход событий был бы другим.
Но история не знает сослагательного наклонения. Своевременному отречению и присоединению к своей армии, Колчак предпочел промедление, которое в итоге вылилось в падение совета министров в Иркутске, предательство чехов и, в конце концов, выдачу адмирала революционному правительству.
Трагедия под Красноярском
Тем временем, сибирская армия встретила свое первое и самое тяжелое испытание. В декабре 1919 – начале января 1920 года войска вместе с беженцами подошли к Красноярску. К тому времени последний оказался занят сильным отрядом партизан Щетинкина, бывшего штабс-капитана из фельдфебелей. Как рассказывали участники похода: «он состоял из отличных стрелков-охотников, о которых говорили, что они чуть ли не за версту бьют без промаха в глаз». Положение ухудшало и то, что на сторону красных перешел белый генерал Зиневич, командующий Средне-Сибирским корпусом 1-й Сибирской армии, со всем своим гарнизоном. Таким образом, в Красноярске сконцентрировались сильные боевые части против изнуренных, морально подавленных и плохо вооруженных частей Сибирской и Волжской армий.
Попытка взять штурмом Красноярск закончилась лишь потерями со стороны каппелевцев. Единого плана прорыва через войска красных не было, в итоге, начальники отдельных частей действовали обособленно, без связи с другими. Общей идеей было лишь то, чтобы обойти Красноярск с Севера и проскользнуть за Енисей. Потери были колоссальными. Как пишет Варженский, у Красноярска, если брать в расчет всех эвакуирующихся, потери составили не меньше 90 процентов всей движущейся массы. Из почти миллионной толпы осталось 12-20 тысяч человек. Так под Красноярском, де-факто, рухнула последняя надежда возобновить дальнейшую борьбу. Этим и закончился первый этап Ледяного Сибирского похода.
Переход по реке Кан
За Красноярском отступающих ждал не менее тяжелый участок пути по незамерзшей реке Кан, тянувшийся до Иркутска. Решение идти этим коротким путем принял сам Каппель, несмотря на то, что дорога до Иркутска по Енисею и Ангаре представлялась более безопасной. Как писали очевидцы: «Получился небывалый в военной истории 110-вёрстный переход по льду реки, куда зимою ни ворон не залетает, ни волк не забегает, кругом сплошная непроходимая тайга». Решение стоило генералу жизни. Под глубокими сугробами скрывались полыньи, образовавшиеся из-за горячих источников в тридцатипятиградусный мороз. Люди двигались в темноте, то и дело, проваливаясь под лед. Это случилось и с Каппеля, который во время перехода провалился в полынью и отморозил ноги. После ампутации пошло заражение, которое усугублялось воспалением легких.
Каппель завершил переход, продолжая командовать армией, будучи уже не в состоянии самостоятельно держаться на лошади – его привязывали к седлу. Его последним решением был штурм Иркутска, освобождение адмирала Колчака и создание в Забайкалье нового фронта по борьбе с революцией. Он умер 26 января 1920 года, так и не узнав, что ни одному из его планов было не суждено сбыться.
После его смерти командование перешло к его заместителю, генералу Войцеховскому. Его главной рекомендацией перед солдатами служило уже то, что сам Каппель назначил его приемником. Узнав о расстреле Колчака, он отказался от идеи штурмовать Иркутск, что привело бы к бесполезным потерям, и взял путь в Забайкалье.
Опустевшие деревни
Помимо холода и настигающих красных отрядов, у колчаковской армии оказался еще один враг – местное население. Как пишет участник похода Варженский: «Простые люди, распропагандированное большевиками, относи¬лось к нам враждебно. Питание и фураж достать было почти невозмож¬но. Деревни, которые попадались нам на пути, порою бывали совершенно пусты». Жители бежали от белой армии в лесистые горы так же, как когда-то целые деревни опустевали на пути отступающего Наполеона. По Сибири ходили слухи о зверствах белой армии, которые распространяли скачущие впереди каппелевцев большевистские пропагандисты. В поселках оставались лишь больные старики, не имеющие сил уйти в горы, да забытые собаки, которые «поджимая хвосты, боязливо и виновато жались к пустым хатам, даже не тявкая». Лишь некоторые ушедшие иногда оставляли «дань» — небольшой запас еды в домах, очевидно в целях хоть как-то задобрить «алчных солдат» и избежать разграбления жилища.
Конец пути
В конце февраля 12 тысяч человек – все, что осталось от изначальных семи ста тысяч людей, добрались до Забайкалья. Выжившие могли вздохнуть свободно – теперь между ними и красными стояли японцы. Хотя, армии все же пришлось столкнуться с несколькими отрядами партизан, в том числе и с крупными, под командованием Старикова, известного так же как «Ворон», и «какой-то свирепой женщины-коммунистки, отличавшейся неимоверной жестокостью».
Благодаря партизанам, которые, по мнению участников похода, были из местных каторжников, последний рывок пути от Черемховских копей до Читы (приблизительно 280 км), оказался «чуть ли не физически и морально труднее всего остального пути». Партизаны выбивались из сил, чтобы отступающие понесли как можно больше потерь. «Скрытой войне» благоприятствовала местность, в особенности, горные ущелья и скалы.
Чита, которую каппелевцы достигли после трех недель пути от копей, показалась отступающим землей обетованной. Варженский писал об этом долгожданном окончании пути: «В эту ночь спалось как-то неспокойно… Мешало приподнятое настроение — Чита, конец длинного, почти годового похода… страшного, изнурительного, с неописуемыми лишениями… Поход в тысячи верст… и вот она, эта сказочная «Атлантида», и из нее настоящие живые люди<…>из груди вырывается крик радости: «Земля!»”.
Под конец похода, каппеловская армия под командованием Войцеховского, составлявшая около 12 тысячи человек, смутно напоминала тот огромный отряд, который двинулся с берегов Камы и Волги. Как писал генерал Филатьев «Так сумел адмирал Колчак растратить доставшееся ему богатое имущество, без славы, без почестей, без ратных подвигов». Попытки возродить некогда сильнейшую армию окончились ничем. Вскоре, после ухода японцев с Забайкалья, белые войска отступили в Манчжурию, где были разоружены китайцами и без оружия перевезены в Приморскую область. Так закончился последний этап Сибирской борьбы. Возглавленное 18 ноября 1918 года адмиралом Колчаком дело потерпело полное крушение.
источник
Мы помним Чапаева по книгам и фильмам, рассказываем о нем анекдоты. Но реальная жизнь красного комдива была не менее интересна. Он любил автомобили, спорил с преподавателями военной академии. А ещё Чапаев не настоящая фамилия.
Тяжелое детство
Василий Иванович родился в бедной крестьянской семье. Единственное богатство его родителей – девять вечно голодных детей, из которых будущий герой Гражданской войны был шестым.
Как гласит легенда, родился он недоношенным и отогревался в меховой отцовской рукавице на печи. Родители определили его в семинарию в надежде, что он станет священником. Но когда однажды провинившегося Васю в лютый мороз посадили в деревянный карцер в одной рубашке, он сбежал.Попробовал было в купцы, да не смог – слишком уж претила ему основная торговая заповедь: «Не обманешь – не продашь, не обвесишь – не наживешься». «Детство мое было мрачным, тяжелым. Много пришлось унижаться и голодать. С малых лет мыкался по чужим людям» – вспоминал потом комдив.
«Чапаев»
Считается, что семья Василия Ивановича носила фамилию Гавриловых. «Чапаев» или «Чепай» было прозвищем, которое получил дед комдива – Степан Гаврилович. То ли в 1882, то ли в 1883 грузили они с товарищами бревна, а Степан, как старший, постоянно командовал – «Чепай, чепай!», что означало: «бери, бери». Так и прилипло к нему – Чепай, а прозвище потом превратилось в фамилию.
Говорят, первоначальный «Чепай» стал «Чапаевым» с легкой руки Дмитрия Фурманова, автора знаменитого романа, который решил, что «так лучше звучит». Но в сохранившихся документах времен гражданской войны Василий фигурирует под обоими вариантами.
Возможно, имя «Чапаев» появилось в результате опечатки.
Ученик Академии
Образование Чапаева, вопреки всеобщему мнению, не ограничилось двумя годами приходской школы. В 1918 году он был зачислен в военную академию РККА, куда «согнали» многих бойцов для повышения их общей грамотности и обучению стратегии. По воспоминаниям его однокашника, мирная студенческая жизнь тяготила Чапаева: «Черта с два! Уеду! Придумать такую несуразицу — боевых людей за парту!». Уже через два месяца он подал рапорт с просьбой отпустить его из этой «тюрьмы» на фронт.
Сохранилось несколько историй о пребывании Василия Ивановича в академии. Первая гласит, что на экзамене по географии в ответ на вопрос старого генерала о значении реки Неман, Чапаев спросил профессора – знает ли он о значении реки Солянка, где он воевал с казаками. Согласно второй, в обсуждении сражения при Каннах, он назвал римлян «слепыми котятами», сказав преподавателю, видному военному теоретику Сеченову: «Мы уже показали таким, как вы, генералам, как надо воевать!».
Автолюбитель
Все мы представляем Чапаева мужественным бойцом с пушистыми усами, обнаженной шашкой и скачущем на лихом коне. Такой образ создал народный актер Борис Бабочкин. В жизни Василий Иванович лошадям предпочитал автомобили.
Еще на фронтах Первой мировой он получил серьезное ранение в бедро, поэтому верховая езда стала проблемой. Так Чапаев стал одним из первых красных командиров, кто пересел на машину.
Железных коней он выбирал очень придирчиво. Первый – американский «Стевер», он забраковал из-за сильной тряски, от красного «Паккарда», пришедшего ему на смену, тоже пришлось отказаться – он не подходил для военных действий в степи. А вот «Форд», который выжимал 70 верст по бездорожью, красному командиру пришелся по душе. Водителей Чапаев подбирал тоже лучших. Одного из них, Николая Иванова, практически силой вывезли в Москву и поставили личным шофером сестры Ленина – Анны Ульяновой-Елизаровой.
Женское коварство
Знаменитый командир Чапаев был вечным проигравшим на личном фронте. Первая его жена – мещанка Пелагея Метлина, которую так не одобряли родители Чапаева, называя «городской белоручкой», родила ему троих детей, но ждать мужа с фронта не стала – ушла к соседу. Василий Иванович тяжело переживал ее поступок – он любил жену. Часто повторял Чапаев своей дочке Клавдии: «Ох и красивая ты. На мать похожая».
Вторую спутницу Чапаева, правда, уже гражданскую, тоже звали Пелагея. Она была вдовой боевого товарища Василия – Петра Камишкерцева, которому комдив пообещал позаботиться о его семье. Сначала он отсылал ей пособия, потом решили съехаться. Но история повторилась – во время отсутствия мужа, Пелагея закрутила роман с неким Георгием Живоложиновым. Однажды Чапаев застал их вместе и чуть не отправил неудачливого любовника на тот свет.
Когда страсти поутихли, Камишкерцева решила пойти на мировую, взяла детей и отправилась к мужу в штаб. Детей к отцу пустили, а ее нет. Говорят, после этого она отомстила Чапаеву, выдав белым местонахождение красноармейских войск и данные об их численности.
Роковая вода
Гибель Василия Ивановича окутана тайной. 4 сентября 1919 к городу Лбищенску, где располагался штаб дивизии Чапаева с небольшим количеством бойцов, подошли отряды Бородина. Во время обороны Чапаев был сильно ранен в живот, его солдаты положили командира на плот и переправили через Урал, но он умер от потери крови. Тело закопали в прибрежном песке, а следы спрятали, чтобы казаки не нашли. Искать могилу впоследствии стало бесполезно, так как река изменила русло. Эту историю подтвердил участник событий. По другой версии, будучи раненным в руку, Чапаев утонул, не справившись с течением.
«А, может, выплыл?»
Ни тело, ни могилу Чапаева найти не смогли. Это породило вполне логичную версию о выжившем герое. Кто-то говорил, что из-за тяжелого ранения он потерял память и жил где-то под другим именем.
Некоторые утверждали, что его благополучно переправили на другой берег, откуда он направился к Фрунзе, отвечать за сданный город. В Самаре его посадили под арест, а после решили официально «умертвить героя», завершив его военную карьеру красивым концом.
Эта история была рассказана неким Оняновым из Томской области, который, якобы, через много лет встретил своего состарившегося командира. История выглядит сомнительной, поскольку в непростых условиях гражданской войны было нецелесообразно «разбрасываться» опытными военачальниками, которые пользовались большим уважением у солдат.
Скорее всего, это миф, порожденный надеждой, что герой спасся.
источник